Марья

А семь лет назад со старухой теткой Олей-покойницей, что жила на отшибе (помню, ее утроба держала - видать, червь грыз), случилась вот какая штука. Спала она ночью, как вдруг постучали в оконце к ней. Полная луна светила на небе, и разглядела тетка Оля на улице молодуху. Удивилась, но оконце отворила. Смотрит: молодуха красивая, в сарафане старинном. Да вот только собаки чей-то во всем селе лаять перестали да попрятались по будкам своим. "Че тебе?" - спросила старуха, а молодуха в ответ: "Вань, Ваня, где ты?" И только тут старуха разглядела то, чего по старости лет не увидала сразу, горло-то у девицы перерезано! Че опосля было - тетка Оля не помнила. Упала она в сердцах, а утром обнаружила только помятую крапиву под оконцем...

Я слушал бабу Вассу, и у меня стыли зубы. Закончила она свой рассказ выводом, что погост и церковь по ночам воскресают, а Марья не успокоилась в своих поисках, но встает только в полнолуние.

Прощаясь со мной, старуха хитро улыбнулась и как бы невзначай сказала:

- Милок, полнолуние через три дня.

"... через три дня", - звенело в моей голове, когда я возвращался.

Щука охотится даже ночью. Это видно по разводам, которые то здесь, то там появлялись на поверхности воды.

- Вань, ты веришь в леших?

Иван засмеялся:

- А ты?

- Знамо, верю... Да ну, не смейся ты! Конюх Степан сам рассказывал, как он ночью возвращался через касеть, а они на него напали.

- И?

- Он еле ноги унес!

Марья и Иван сидели на пнях у грибоварни. Вселенная с холодным спокойствием смотрела на них и лишь изредка роняла звезды.

- Вань, а в оживших покойников ты веришь?

- Не-а.

- Недалече от нас, в Топорищеве, мальчик-пастух утонул. Люди говорят, что в полнолуние он выходит из реки да бродит вдоль берега. Многие видали уже...

На лице Ивана появилась тревога. Он схватил руку Марьи и прошептал, показывая на противоположный берег:

- Смотри! Вон твой пастушонок... Выходит.

Марья судорожно ахнула.

- Испугалась? - засмеялся Иван. - Я пошутил.

- Ну тя! Я испужалась чуть юродивой не стала. Пойду до дому, обиделась она.

И пошла.

- Марья, коли ты уйдешь, я утоплюсь!

Иван давно приметил невдалеке от берега кувшинку и хотел за ней сплавать.

- Слышь? Я прыгаю.

Не раздеваясь, - все равно одежду надо было отстирывать от крови, - он нырнул. За день вода нагрелась и еще не успела остыть. Иван бесшумно под водой добрался до кувшинки, сорвал ее и так же бесшумно доплыл до берега. Он вынырнул под ветвями ивы, что склонилась к самой воде. Поэтому его не было видно с берега.

Марья была уже у реки и неуверенно звала:

- Вань... Ваня...

Ее беспокойство нарастало. В панике она начала метаться по берегу:

- Ванечка!.. Миленький!.. Не тони!..

Видимо, сердце подпрыгнуло к ее горлу, и приглушенный, захлебывающийся хрип вылетел в пространство:

- Гос-по-ди-и! Че ж ты наделал?! Как же мне жить вслед?!. - Марья упала на колени.

Шутка затянулась. Иван это понял и быстро вышел на берег. Когда он подбежал к Марье, она уже лежала ничком и беззвучно рыдала.

Иван склонился над ней.

- Марья, я рядом, я не утонул.

Марья не реагировала.

Он взял ее на руки и отнес к грибоварне.

- Марья, очнись! Слышь, я не утонул.

Ее взгляд был отрешенным.

- Марья, прости меня, прости меня, - Иван часто и неразборчиво целовал ее в лицо, - прости меня...

Зачем ты так сделал? - услышал он у самого уха.

"Как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою", - вспомнил Иван библейскую притчу, часто повторяемую его отцом. И еще: "Храни себя от зла, и не постыдишься за душу твою".

- Зачем ты так сделал? - повторила Марья.

- Марья... - ком в горле мешал говорить. Голос оказался сдавленным и неожиданно высоким.

Иван прокашлялся.

- Марья. Я не хотел... Я не думал... - Найти нужные слова было нелегко. - Прости, прости меня, пожалуйста. Прости...

В селе прокричал первый петух. На поверхности воды бился ночной мотылек, вскоре ставший добычей голавля. Время шло своим чередом и не замечало двоих, которых в эту ночь избрала судьба.

- Вань, ты весь мокрый. Захвораешь.

- Пустяки. Надо только выжать одежду. - Иван заметно стучал зубами. Пойдем в заброшенный сарай? В нем кто-то сушит сено. Там тепло.

- Пойдем, - просто согласилась Марья.

Она шла впереди, держа в руке подаренную ей кувшинку. Следом шел Иван и о чем-то напряженно думал.

- Марья.

- Че?

- Тебя кто-нибудь обманывал?

- Нет... А зачем?

- Зачем? - переспросил Иван. Этот вопрос сбил его с толку. - Ну, не знаю... - Как-то нерешительно, опустив голову, он подошел к Марье. - Ты не обиделась, что я вечером насильно целовал тебя?

Марья пожала плечами:

- Я видала, как моих подружек целовали. Они, кажись, не обижались...

- А тебя до сего никто не целовал?

- Нет.

- А жених твой?.. Как его?.. Яков?

- Нет.

- Ты его любишь?

- Я?.. Не знаю. Тятя хотит, чтоб мы обвенчались.

- А ты хошь?

- Не знаю.

- А я знаю. Знаю, что как только увидал тебя, сразу же... - Иван замолчал.

Марья глядела на него, и глаза ее молили: "Продолжай, продолжай".

- Марья, коли щас пропоет петух, ты будешь моей женой.

Петух пропел...