Мариам. Талант соединенный с мужеством

Меня часто спрашивали, почему я решила стать медиком.

Отвечала: «Наверное, потому, что врач стоит ближе всех к страданиям людей, соприкасается с чужой болью чаще других…

Человек начинается с доброты, с умения откликаться на чужую боль».

Мариам Ибрагимова

Мариам Ибрагимова была замечательным учёным, историком, к тому же красивой женщиной и прекрасным врачом. Есть нечто родственное, близкое и в образе созданного ею имама Шамиля, и в образе самой Мариам Ибрагимовны Ибрагимовой, а именно – любовь к Дагестану, к Кавказу, к жизни и свободе!

Гаджи Гамзатов,

председатель Президиума Дагестанского филиала АН СССР,

Действительный член Российской академии наук

Рассказывает Мариам Ибрагимова

Помню весну 1933-го… Правительство республики направило в города и районы активистов, которые набирали молодёжь в открывающиеся высшие и средние специальные учебные заведения.

Мне было пятнадцать лет, и мать отпустила меня на учёбу в Махачкалу. Я была круглой отличницей и в том же году осенью стала студенткой медицинского техникума. Со мной на курсе учились в основном девушки-горянки из всех районов и городов Дагестана.

Жизнь в городе и учёба не изменили моего беспокойного характера, я была зачинщицей всех крупных дел.

Ко времени окончания техникума нас стали распределять по городам и районам. Меня как фельдшера и акушерку направляли в отдалённый Кулинский район, я подняла такой шум, что сбежались все преподаватели и студенты.

– Нечестно! Двоечников, которым натянули тройки, в городе оставляете, а меня – отличницу – к чёрту на кулички!

В кругу студентов

Когда я немного успокоилась, меня стали убеждать, что комиссия решила правильно. Нельзя, мол, посылать плохих студентов на самостоятельную работу – они по своему невежеству могут нанести больным больше вреда, нежели пользы. Поэтому должны работать под надзором опытных врачей. А на ответственные участки нужно ставить способных, мыслящих, смелых людей. «Так что, сударыня, вам оказано доверие, честь».

Высокогорный Кулинский район, объединённый с Лакским, имел в своём составе ряд мелких аулов. До меня медицинский пункт возглавлял старый ветеринар-фельдшер, умудрённый знаниями и опытом, он пользовался большим уважением кулинцев. Фельдшерский пункт был прилично по тому времени оборудован и оснащён. Кое-какие медикаменты привезла из районной аптеки.

Через несколько дней ко мне явился посыльный из селения Чара. На вопрос, кто и чем болен, последовал обычный ответ: «Мужчина, болит живот». Взяв болеутоляющее, я отправилась в дорогу. Человека я спасла.

Первые пациенты – первый успех. Мне удалось поставить на ноги несколько чабанов. Слух обо мне как о «дохтуре» вмиг разнёсся по всем селениям. Откуда-то появились люди. Меня начали приглашать в дома к тяжелобольным – это были в основном мужчины, вернувшиеся с зимовий.

Поздняя осень 1942-го… День и ночь прибывают эшелоны с ранеными. Мы их встречали на вокзале.

Однажды вечером, уставшая, голодная, озябшая, я возвращалась с работы с дезинсекционного пункта. Меня пригласили в горком партии.

– Появилась необходимость срочно открыть дом для инвалидов войны. Директором предлагаем тебя.

– На такую работу нужно ставить крепкого мужика.

– Крепкие мужики в тылах не болтаются, так что давай засучивай рукава. Нам нужен прежде всего честный человек. Ведь всё создавать придётся из ничего. К тому же ты – медик. Так что получай печать, оформляй подпись в Госбанке, подбирай штат.

Те же инвалиды, которые могли что-то делать, стали штатными сотрудниками. Организовали группы по обучению швейному делу, сапожному ремеслу, специальности киномеханика. В общем, все, кроме лежачих и незрячих, были заняты делом.

Со временем у нас в доме инвалидов образовалась большая дружная семья. Все возникающие вопросы решались сообща. Ни один из инвалидов никогда не позволил непочтительного отношения к нам.

Когда я заболела воспалением лёгких и слегла, ко мне явилась группа посланцев – принесли масло, сахар, крупы.

– А вот этого делать не надо, унесите обратно, – попросила я.

– Мы сделали это, зная, что вы никогда ничего со склада не берёте, на кухню с чёрного хода не заходите, а если и едите, то вместе с нами и из общего котла…

Этот случай лишний раз убедил меня в том, что люди всё видят и всё слышат. От их глаз и ушей никуда не деться, и никто так справедливо не рассудит и не оценит, как народ.

Новый 1943 год встречали вместе.

– За победу! За нашу Родину! Смерть фашистам! – раздавались возгласы.

К великому моему удивлению, никто не произнёс здравицы за Сталина. И это в то время, когда все успехи советских войск на всех фронтах и в тылах связывались с его именем и на страницах периодической печати, и в передачах радио.