Марианна – угроза информационной безопасности

«Я вдруг понял, что она для меня весь мир. В ней было всё то, чего мне так не хватало».

Нет, он не говорил томно или хрипло, не был грубым и сексуальным. Нежный полушепот. Когда он временами улыбался во время чтения, я будто «видела» эту улыбку. Голос Стаса звучал, как мягкое одеяло, которым тебя, спящую на диване, укрывают, как бархат для ладоней, как ощущение, когда распускаешь волосы после неудобной высокой прически со шпильками, как объятие близкого человека. Всего трехминутная запись, и такой спектр чувств. Я заплакала.

Много размышляла, почему из трех девчонок Стас выбрал меня, а не куколку Лизу или веселую, непринужденную брюнетку с мощной харизмой, Милену. Так и не поняла.

В начале второго курса четвертый стул в столовой сиротливо пустовал, напоминая мне, какой я черствый сухарь. Пока Милена редактировала свою первую статью для журнала «Cosmopolitan» о знакомствах в интернете, мы с Лизой решали учебный кейс по предмету «Организационное поведение» о руководителе, которого отправили на простаивающий по причине пьянства и прогулов завод в глубинке, зубрили четырнадцать принципов менеджмента Анри Файоля. Теперь в кошмарах снились расчеты показателей бизнес-статистики.

Великодушный Стас меня не кинул в черный список, но и ничего нового на его страничке не появлялось, кроме растущих с геометрической прогрессией грустных треков. Я слушала песню «All I want» группы Kodaline из его плейлиста десятки раз перед сном, и каждый раз моя душа рыдала от услышанных слов.

All I want is nothing more

Всё, что я хочу – это лишь

To hear you knocking at my door

Услышать, как ты стучишь в мою дверь.

Cause if I could see your face once more

Ведь если бы я мог увидеть вновь твоё лицо,

I could die a happy man I'm sure

Я бы умер счастливчиком, это точно.

When you said your last goodbye

Когда ты окончательно попрощалась,

I died a little bit inside

Я умер изнутри.

I lay in tears in bed all night

Я лежу в слезах на кровати ночь напролёт

Alone without you by my side

Один, без тебя рядом.

Я не позволила ему понравится мне, завоевать, познакомить со своим необычным внутренним миром. И теперь жалела об этом.

27 сентября Стас ждал в обед Милену на крыльце университета. В ярко-красной толстовке с капюшоном, забрызганных разноцветными красками белых кедах и с крафтовым пакетом в руках. Никакого намека на крашеные волосы. У подруги был день рождения – восемнадцать лет. Она собирала друзей в субботу, но Стас не планировал туда приходить. Я заметила его через окно и попросила у Милены пять минут. Почему-то волновалась, как выгляжу, а выглядела я, как назло, бесцветно: чёрные брюки, серый джемпер и синяя джинсовка.

Видя меня, Стас опускает глаза и еле слышно говорит: «Привет». Густые брови молчуна выдают внутренний спор: то хмурятся, то выпрямляются. Меня неудержимо влечёт к нему. Не до конца понимаю, что делаю, знаю только, что хочу взять Стаса за руку. И подчиняюсь этому желанию. Мне страшно, что теперь он оттолкнет меня (трусиха по жизни), но всё же осторожно касаюсь его ладони, не глядя в лицо.

Молчит, руку не убирает. Подхожу ближе. Отчего-то хочется плакать, как маленькой, хотя вообще-то я не ревушка. Так виновата перед ним. Вдруг уже слишком поздно, вдруг ничего не исправить? Кладу голову ему на плечо. И боюсь. Очень. Но Стас не отталкивает. Осторожно касается моей щеки, вытирает слёзы. От него приятно пахнет чистотой, кондиционером для белья и ненавязчивой туалетной водой XS (у моего старшего брата такая же), а не табаком. Молчун не курит.

Отчаянно хочу, чтобы Стас меня крепко обнял, чтобы ещё раз признался в любви. И в этот раз я отвечу. Отвечу, что тоже люблю его, что невозможно скучала по его близкой тишине, по его шагам позади меня, что хочу всё вернуть. Но молчу. Трусиха.

Осмеливаюсь посмотреть в его глаза. Задумчивые. С минуту он пытается понять, что у меня в голове. А потом наклоняется и… целует. Стас – не трус. И вдруг меня прошибает осознание, что я хочу ещё. Хочу эти мягкие губы. Они больше и теплее моих. Хочу слушать, как он мне шепчет, как сейчас. Всё равно что.

И теперь уже сама тянусь к его губам, чтобы убедиться, что не ошиблась, что он не отвергнет. Но робко останавливаюсь. Стас улыбается. Солнце играет золотыми нитями его натуральных русых волос, пускает своих искрящихся зайчиков в ореховые глаза. Я заворожена, как радужка меняет оттенок за считанные секунды от янтарного к оливково-зеленому и даже медно-коричневому от перемены освещения. Как я раньше это не замечала?

Стас снимает мои солнцезащитные очки, убирает их в карман своей толстовки. Ласково кладет теплые ладони на мои щеки и впервые называет «кисой», а потом делает то, о чем умоляют мои глаза. Целует. Медленно. Изучает, робко проводит кончиком языка по губам. И это неописуемое «вау». Мой первый взрослый поцелуй.