Мариелена

Иоли выбрала нужное время для своего посещения, потому что Чела снова пала духом. Камачо несколько раз навещал ее, был очень добр и предупредителен, обещал не оставить ее и ребенка. У Челы проснулись напрасные надежды, что все ее несчастья позади, Камачо расстанется с женой и женится на ней. Но вот уже несколько дней он не показывался. Чела поняла, что его притворная нежность была вызвана только страхом. Он бы и в больницу к ней не пришел, если бы Мариелена не запугала его.

— Не плачь. Чела, дорогая. Может быть, все еще и образуется, — Иоли обняла ее и старалась утешить, как могла.

— У меня ничего не получится. Представляю, что говорят обо мне в квартале, — говорила сквозь слезы Чела.

— Ты не хочешь этого ребенка. А ведь есть женщины, которые не могут иметь детей, — осторожно начала разговор Иоли. — Например, одна моя подруга. Бедняжка бесплодна. А муж, если узнает, бросит ее. Она готова отдать все, лишь бы не потерять мужа.

И Иоли поведала в подробностях план, который хочет осуществить якобы ее подруга. Ее муж не хочет усыновлять чужого ребенка. Поэтому подруга объявит своим домашним, что она беременна. Когда же ее беременность должна будет стать очень заметной, она под каким-нибудь предлогом уедет из дому, например для лечения. Там случатся преждевременные роды, и она вернется домой с младенцем.

— Например, с твоим ребенком, Чела. Ты согласна отдать его моей подруге? — прямо в лоб спросила Иоли.

Чела растерялась. Она никогда не думала об этом. План показался ей безумным и неосуществимым. Не дурак же муж этой женщины, он обязательно догадается. И как можно изобразить беременность? Чела сама удивилась, но ей вдруг стало жаль ребенка. Ведь это не кукла и не котенок, которого можно отдать, продать. А может быть, это злые люди, и она обречет свое дитя на страдания….

— Это прекрасная семья, очень обеспеченная. У твоего ребенка будет все. Ты никогда не сможешь дать ему всего этого, — горячо убеждала ее Иоли. — Моя подруга будет лучшей матерью на свете.

Чела заколебалась. Представила себе, какое будущее ждет ее малыша. Его никто не любит, никто не ждет. Каждый день он станет напоминать семье о ее позоре. Несчастный ребенок всю жизнь будет клеймо незаконнорожденного и жить в бедности. Когда он вырастет то сам не простит ей она когда-то не отдала его в богатую, счастливую семью.

— Но Иоли я должна серьезно подумать, повидаться с твоей подруге. Даже если я отдам ей малыша, как она получит свидетельство о рождении?

— Об этом ты не беспокойся. Я договорюсь с Хавьером, он нам поможет, — заверила Иоли, уверенная, что уговорит Хавьера.

Она чувствовала, что Чела вот-вот сдастся. Надежда, совсем было угасшая, снова вернулась к Иоли. У нее будет настоящая семья, ребенок, чего бы ей это ни стоило. Ее глаза снова сияли, когда она простилась с Чел ой, заботливо наказав ей:

— И прошу тебя, дорогая, не волнуйся, береги ребенка. Завтра я принесу тебе витамины, фрукты. Ты должна хорошо питаться. Пойми, у тебя нет другого выхода, Чела.

Клаудиа нерешительно поглядывала на телефон. Она уже несколько раз порывалась снять трубку и набрать этот номер, но что-то удерживало ее. Опасения Мариелены были не напрасны. Клаудиа конечно же заметила коробочку с перстнем на столе у Луиса Фелипе. И даже когда Мариелена отлучилась ненадолго, чтобы сварить ей кофе, она открыла коробочку и убедилась, что это тот самый перстень. Значит, он еще не успел подарить его той, для которой он был куплен, подумала Клаудиа. Но она обязательно узнает имя этой таинственной незнакомки.

Но особенно заинтриговал ее клочок бумаги с телефоном, лежавший под коробочкой. Чей это телефон? Конечно, же ее. Клаудиа запомнила номер. И вот теперь, ей страстно хотелось позвонить. Вечер, Луис Фелипе еще не вернулся. Где же ему быть, как не там, у нее. Сердце у Клаудии замирало — сейчас она все узнает, убедится, что он проводит у другой все вечера. Именно это и пугало ее. Лучше неизвестность, а вместе с ней надежда, что ее ревность — плод больного воображения, чем эта страшная истина.

Рука ее дрожала, когда она нажимала на кнопки телефона.

— Алло? — спросил нежный женский голос, как будто совершенно незнакомый.

Впрочем, голос заглушала музыка. Это была любимая песня Луиса Фелипе. Он и дома часто слушал ее. Вот и он сам взял трубку.

— Кто это? Алло! Наверное, ошиблись номером.

И бросил трубку. А Клаудиа, как раненый зверь, заметалась по спальне. Вот она и убедилась. Он проводит там все вечера, а потом жалуется ей, что работа не оставляет ему времени для отдыха. Если бы в эту минуту вернулся Луис Фелипе, она бы с яростью набросилась на него и осыпала упреками. Он обязан ей всем — карьерой, положением в общесве, богатством. Она подобрала его много лет назад на улице — нищего и ничтожного. Неблагодарный!