Мариенбад

А теперь, дорогая Бейльця, оставим этих собак с их любовными записками и поговорим о тебе, о твоем лечении и о твоих новых знакомых в Мариенбаде. Мало тебе Хаима Сорокера и Меерки-шарлатана, привязался еще новый волокита – я имею в виду все того же кишиневского дантиста. Поверь мне, я очень хорошо понимаю, что все это чепуха, глупости. Не укусит он тебя, как ты говоришь. И получит он от тебя то же самое, что получили Хаим Сорокер и Меер Марьямчик. То есть он, наверное, напишет тебе парочку любовных писем и записочек, и тем дело кончится. Но я тебя спрашиваю: к чему это мне? Какая мне польза от того, что весь Мариенбад и вся Варшава будут знать, что существует в Кишиневе дантист, который дерется с Меером Марьямчиком из-за жены Шлоймы Курлендера? Тайн, говорю тебе, нет. Ты должна знать раз навсегда, что все сказанное в Мариенбаде слышно в Варшаве. Пусть кто-нибудь у вас в Мариенбаде чихнет, ему на Налевках ответят «Будьте здоровы!» Говорят: «Что человек ищет, то он и находит». И: «Каков привет, таков и ответ…» Если человек поехал за границу лечиться, то надо думать о лечении. Тебе, говоришь, не нравится Мариенбад, ты хочешь переменить место? Знаешь, мне с самого начала Мариенбад не нравился, и я был бы рад, если бы ты переехала на другой курорт. Но я не понимаю, дорогая Бейльця, ты сама пишешь мне, что от Мариенбада до Франценсбада рукой подать, – значит, и надо руку протянуть! Зачем же плакать и рыдать? Я посылаю тебе деньги и прошу тебя: не позорь меня, переезжай сейчас же во Франценсбад, но только без провожатых, без благодетелей и поводырей… Я тебе вот что посоветую: встань пораньше, когда сам Бог еще спит, садись и переезжай, и начни лечение с самого начала, и забудь, что существует на свете Мариенбад с кавалерами, одесситами, дантистами и прочими шарлатанами. Сделай по-моему хотя бы один раз, и тогда увидишь сама, что я тебе в гораздо большей степени верный друг, чем все остальные. Я говорю это не потому, что я тебя, упаси бог, в чем-нибудь подозреваю или имею что-нибудь против них, ибо что, собственно, они мне сделали, и разве трогает меня то, что они там вертятся вокруг тебя? Вертеться бы им вокруг ангела смерти! Я только хочу уберечь тебя от злых языков. Я не хочу, чтобы Ямайчихе было о чем говорить. Я хочу, чтобы Меерке-шарлатану не о чем было пачкать пером и чтобы даже такая бессарабская мамалыга, как Хаим Сорокер, не смел больше писать любовные записочки чужим женам… Что угодно я мог бы ожидать от него, только не этого. Вот и поди знай, кто тебе друг, а кто враг. Ведь Берл Чапник золото в сравнении с ним. А я-то был так глуп, я доверился ему и наговорил о Чапнихе бог знает что, а он, видимо, не поленился и показал все это Чапнихе. Теперь весь огонь направлен против меня! Берл Чапник прибежал ко мне сам не свой и выклянчил-таки у меня заем без отдачи. Однако и этот сорокский боров, положим, во мне не обманулся. Я на днях обрадовал его письмецом, в котором основательно надавал ему по морде, – десятому закажет! И не беспокойся, о его письмах к тебе я даже не упомянул. И прошу тебя, дорогая Бейльця, напиши мне, сколько ты у него набрала за все это время и подписывала ли ты расписки или он давал тебе деньги просто так, на слово? Было бы очень полезно проучить такого пса, чтоб не лаял! И послушай меня, дорогая Бейльця, уезжай из этого поганого Мариенбада, будь он проклят! Но только ни с кем не езди, поезжай одна и напиши мне, сколько времени ты рассчитываешь пробыть за границей и когда думаешь вернуться, с Божьей помощью, домой, дай бог в полном здравии? И куда намерена ехать? Ты пишешь мне, что во Франценсбад, а, как я слыхал (нет секретов на белом свете), ты собираешься совсем в Остенде! Напиши мне, где находится это Остенде? И пиши, с кем ты едешь в Остенде? Наверное, с какой-нибудь знакомой дамой? И будь здорова, и дай бог мне дожить уже до того времени, когда ты вернешься после лечения. Тогда я пожертвую обоим твоим дядям на дорогу, пусть едут в Америку, потому что житья от них нет, дерут со всех сторон. Стоит ужасная жара, дороговизна еще больше возросла, а нищих такая уйма, что никуда от них не спрячешься… Подтверди немедленно получение денег и, ради бога, поменьше гуляй и побольше лечись, потому что твое здоровье для меня важнее всего.

Твой супруг Шлойма Курлендер

37. Гирш Лойферман с Налевок в Варшаве – Хаиму Сорокеру в Мариенбад

Уважаемому просвещенному богачу Хаиму Сорокеру, да сияет светоч его!