Мария Антуанетта

Ферзен не терял надежды сделать карьеру во Франции. Но если в прежний свой приезд он рассуждал об этом довольно абстрактно, сейчас он делал для этого все, что от него зависело. «Граф Кройц расскажет вам, как для меня это важно, — писал Аксель сестре. (К этому времени Кройц отбыл в Стокгольм, а его место занял барон де Сталь-Гольштейн.) — Если желание мое осуществится, я стану самым счастливым человеком на свете, а если не осуществится — то самым несчастным. Милая моя подруга, убедите отца согласиться с моим решением, и он сделает счастье всей моей жизни». Непривычно эмоциональные строки для обычно сдержанного и даже холодного Ферзена, каковым его считали современники. Граф обратился с просьбой к Густаву III посодействовать ему в получении должности полковника Шведского королевского полка. Отца он просил выделить ему 100 тысяч ливров для приобретения полковничьего патента. Согласие на службу во Франции Ферзен-старший дал, но в деньгах отказал, мотивируя тем, что не может тратить средства только на старшего сына. Деньги Ферзену одолжил Бретейль, вернувшийся из Вены, где исполнял обязанности посла; в Версале он с помощью Марии Антуанетты занял пост министра Королевского дома. Рекомендация шведского короля (скорее всего, вкупе с просьбой Марии Антуанетты) сыграла свою роль. «О, как я счастлив! — писал Ферзен сестре. — Король и отец на все согласны, и я счастлив… счастлив, хотя едва смею этому верить, несмотря на то, что у меня есть для этого все основания, о которых я вам расскажу, как только приеду…» Людовик XVI назначил графа Акселя Ферзена командиром Шведского королевского полка, в котором служили преимущественно шведы. В сентябре, после отъезда Ферзена, Мария Антуанетта написала Густаву благодарственное письмо: «Пользуясь отъездом графа Ферзена, выражаю свою признательность Вашему Величеству; рекомендация, присланная вами королю, была воспринята как должно, ибо исходила от вас <…> здесь помнят отца Ферзена и оказанные им услуги, а также его безупречную репутацию, каковой теперь пользуется и его сын, неоднократно отличившийся на полях сражений Америки; благодаря своему характеру и множеству иных достойных качеств, граф Ферзен заслужил уважение и любовь всех, кому посчастливилось познакомиться с ним».

Каким бы пылким ни было чувство, связавшее Акселя и Марию Антуанетту, оба, по утверждению маркиза де Бомбеля, вели себя сдержанно и осторожно. В обществе, где мода превратила любовь в изящную игрушку, а любовные победы в повод для похвальбы, влюбленные вели себя исключительно старомодно, не желая выставлять свое чувство напоказ. «Злые языки говорят, что королева, увлекшись этим молодым человеком, пожелала как можно прочнее привязать его к королевской службе. Я сам был свидетелем проявленного ею участия, и утверждаю, что относилась она к нему с присущей ей простотой и благородством. <…> Если королеве он пришелся по сердцу, не было ничего проще, чем обязать его провести зиму здесь, он же через неделю или две умчался в Стокгольм. Говорят, Ее Величество виртуозно умеет скрытничать, ибо на публике она относилась к господину Ферзену так же, как ко всем остальным. Надо признать, ему повезло, что принцесса от природы имеет характер кроткий и незлобивый, ведь было сделано все, чтобы ее озлобить, ибо ей не прощали ничего, даже того, что никак нельзя было ни заподозрить, ни тем более порицать». Накануне отъезда Ферзена в Версале братья Монгольфье подняли в небо наполненный горячим воздухом воздушный шар с первыми пассажирами: овечкой, курицей и уткой. После отъезда Ферзен отправил «Жозефине» восемь писем. Как отмечает А. Сьёдерхельм, «из замечаний в дневнике можно сделать вывод, что письма передавались специальному посреднику и часто переписывались кем-то иным, нежели Ферзеном».

* * *

Здоровье дофина, поначалу радовавшее родителей, начало ухудшаться. У него непропорционально росла голова, он замедлил набирать в весе и прибавлять в росте. Спустя месяц после повергшего ее в панику выкидыша Мария Антуанетта писала брату: «Дорогой брат, со здоровьем у меня все в порядке. Я очень хочу иметь второго сына, но мне кажется, что несколько месяцев отдыха пойдут мне на пользу и позволят осуществить задуманное». Иосиф давно говорил сестре, что для обеспечения престолонаследия необходим еще один сын. Снова увидев Ферзена, королеве стало все труднее исполнять свой долг по отношению к супругу, разделять его жизнь, его вечные охоты. А королю было все тяжелее поддерживать престиж как в глазах нации, так и собственной жены, и он все чаще задерживался на охоте. По словам герцога де Леви, Людовик XVI «не обладал ни чарующей элегантностью, ни внушительным блеском, ни солидной прочностью. Но этот монарх отменил пытки и был добр и великодушен». Финансовое положение королевства не улучшалось, хотя генеральные контролеры менялись один за другим. Версальский мир положил конец военным расходам, но не возместил их.