Мария Антуанетта

Народ с энтузиазмом встречал новое царствование. Возле саркофага покойного короля нашли надпись: «Hie jacet, Deo gratias» [6],намекавшую на избавление от Людовика XV, а на постаменте статуи Генриха IV на Новом мосту написали: «Resurrexit» [7],напоминая, что молодой король — прямой потомок доброго короля Анри, мечтавшего о том, чтобы у каждого крестьянина по воскресеньям была курица в супе. Однако до сих пор молодой король не был замечен ни в одном государственном деянии; за время своего совершеннолетия, иначе говоря, после свадьбы, он ни разу не проявил желания хотя бы постоять у руля государственного корабля. В этом вопросе молодая королева проявила солидарность со своим супругом; побывав однажды вместе с Людовиком XV на заседании парламента, она мгновенно выбросила из головы несколько скучных часов, проведенных в обществе мрачных зануд в мантиях. «Королеву не назовешь бестолковой, однако полученное ею образование и воспитание никак нельзя признать удовлетворительными. Кроме нескольких романов она никогда не прочла ни одной книги, и даже не пыталась разобраться в тех идеях, кои господствовали в обществе; как только беседа начинала принимать серьезный оборот, на ее лице тотчас появлялось выражение скуки, и беседа приостанавливалась. Разговор ее обычно обрывочен и бессвязен, она постоянно перескакивала с одной темы на другую. Не имея иных оснований для веселья, она забавлялась анекдотами из придворной жизни, предпочитая всем прочим сплетни, как их умеют подавать при дворе; это ей нравится. <…> Она быстро и легко забывала о людях, которых сама же к себе приблизила», — вспоминал один из ближайших друзей королевы барон де Безанваль. В письмах к матери Мария Антуанетта признавалась, что не готова к выпавшей ей роли: «Я должна признать, что склонна к расточительству, а также ленива, чтобы заниматься серьезными вещами; я хочу постепенно исправляться и, не желая принимать участие в интригах, надеюсь завоевать доверие короля, с которым мы по-прежнему живем в большой дружбе».

Шли дни траура, а значит, охота отменялась. Во время траурной церемонии принятия соболезнований едва ли не вся почтенная дамская часть двора стала врагами королевы. Согласно этикету придворные дамы, одетые в черное, по одной подходили к королеве и приседали перед ней в печальном реверансе. Дам было так много, что молодые и пожилые лица постепенно слились в единую черную безликую массу. Неожиданно молоденькая маркиза де Клермон-Тоннер, по должности стоявшая позади королевы и приближенных к ней дам, утомившись, присела на пол, спрятавшись за широкими юбками королевы и фрейлин. Сидеть ей быстро наскучило, и она стала дергать стоящих впереди за юбки. Заметив ее маневр, королева не выдержала и, прикрыв лицо веером, рассмеялась прямо перед носом у нескольких почтенных герцогинь, которые тотчас постановили, что «маленькая насмешница» издевается над шестидесятилетними особами и оказывает внимание только молодым. К партии противников королевы примкнули и молодые — например обе невестки; подружившись с тетками короля, они стали часто бывать у них и с упоением разбирать по косточкам приятельниц королевы и судачить о ее личной жизни, зачастую выдавая вымысел за действительность.

И в Шуази, и в Ла Мюэт, и в Фонтенбло королевская семья в полном составе выходила в парк, где принцы гуляли под ручку со своими женами, как простые буржуа. Король время от времени обнимал жену и даже украдкой целовал ее в щечку. Толпа, всегда собиравшаяся поглазеть на королевскую семью на прогулке, умилялась и кричала «Да здравствует король!», «Да здравствует королева!». Желая внести больше сердечности в семью, Людовик попросил братьев называть его не «величеством», а «братом». Однако идиллии не получалось. С первых дней граф и графиня де Прованс и граф и графиня д'Артуа отказались по утрам свидетельствовать свое почтение королю и королеве, в то время как к покойному королю в эти часы они являлись ежедневно. Артуа еще больше задирал старшего брата, наступал ему на ноги, прерывал на полуслове; Прованс действовал более осмотрительно, однако среди бумаг покойного короля нашли доказательства двойной игры Месье [8].