Мария Федоровна

Через день после отъезда Марии Федоровны «Мальборо» посетили князь Юсупов и адмирал князь Вяземский. От имени императрицы и великих князей они принесли 125 фунтов для раздачи членам команды, включая коков, которые «так эффективно и радостно следили за нуждами императорской стороны».

Глава вторая «ЛИШЬ ГОРЬКИЕ ЧУВСТВА ПОСЕТИЛИ МЕНЯ, ВСЕ ТАК ИЗМЕНИЛОСЬ, СТАЛО СОВСЕМ ПО-ДРУГОМУ…» ЛОНДОН

8 мая 1919 года в сопровождении близких родственников и верных друзей императрица Мария Федоровна на английском судне «Лорд Нельсон» прибыла в Англию.

Приезд императрицы на английскую землю был окутан завесой секретности. Лондонская полиция сделала все, чтобы это событие прошло как можно незаметнее. Императрица сошла с корабля в Портсмуте, где ее уже ожидала сестра Александра. По воспоминаниям лейб-казака Т. Ящика, пока корабль причаливал к пристани, две сестры «ходили туда и обратно — вдоль пристани и по палубе — и говорили не умолкая, как две нетерпеливые школьницы». Специальный поезд доставил их в Лондон, где на перроне собралась толпа родственников, друзей и приближенных. Были приняты беспрецедентные меры безопасности. Офицеры полиции останавливали каждого, кто появлялся на перроне, и каждый встречающий должен был назвать свое имя. «Встреча напоминала прежние времена, — вспоминала великая княгиня Мария Павловна (младшая), — но какая это была разница! И в помине не было блеска и суеты, ни хотя бы формального радушия». Среди встречающих русскую императрицу — король и королева Англии с семейством и приближенные, которые стояли поодаль. Никакой людской толпы, тихо и пусто. Легко можно было понять, что встречающие были растерянны и испытывали смешанные чувства. Мария Федоровна была одета в строгого покроя костюм, на голове ее была шляпа, отделанная бисером, вокруг шеи — горжетка. По воспоминаниям Марии Павловны, «она не казалась нервной или расстроенной, была совершенно спокойной, выдержанной и даже улыбалась».

Императрица со своей прислугой поселилась в Мальборо-хаусе, где жила и ее сестра. С детства они питали друг к другу нежные чувства, и теперь им было о чем поговорить. В тяжелые для Марии Федоровны времена почти ежедневно она писала Аликс длинные письма, в которых рассказывала о своих горестных переживаниях, и всегда с нетерпением ждала ответных сестринских писем, которые были для нее большой моральной поддержкой. Теперь они были вместе. Обе императрицы выглядели моложе своих лет. Александра оставалась, как и в молодости, блондинкой, а Мария Федоровна — шатенкой. Обе сестры были невысокого роста, скорее худые и очень подвижные, даже легкие, несмотря на годы. Марии Федоровне было уже 72 года, а Александра была старше на три года.

Скоро, однако, выяснилось, что за эти годы они стали другими. Они чувствовали большую неудовлетворенность собой и друг другом.

В течение более пятидесяти лет они жили каждая своей жизнью, в разных непохожих странах, в разном семейном и общественном положении. Счастливая семейная жизнь с обожаемым «Сашей» — у Марии Федоровны и несчастливая жизнь у Александры, муж которой Берти, находясь на престоле, не отказывал себе ни в картах, ни в женщинах. «День за днем, оставаясь с глазу на глаз, — отмечала княгиня Мария Павловна, — две дамы почтенных лет не могли не понимать, что, даже побеждая возраст и не позволяя себе выглядеть дряхлыми, они — старые, измученные жизнью женщины и общего у них очень мало — только возраст».

Марию Федоровну постоянно мучил один вопрос: почему сын Александры — король Англии Георг V — не сделал все от него зависящее, чтобы спасти ее «бедного Ники»? Она не высказывала вслух своих мыслей, но сестра, хорошо знавшая свою Минни, читала этот вопрос в ее глазах. С одной стороны, сестры были привязаны друг к другу, с другой — с каждым днем разногласия между ними становились все острее. Подойдя к последнему возрастному рубежу — старости, которой обе боялись, они почувствовали и ту пропасть, которая за годы разверзлась между ними. Обе задавали себе вопрос: почему они так раздражены и почему у них обеих так изменились характеры? Несогласие портило настроение, и столько лет длившаяся романтическая связь грозила оборваться.

Лондонские встречи были для Марии Федоровны волнующими. Она встречалась с разными людьми — русскими и иностранцами, были и такие, кто вызывал чувство негодования и протеста. Среди них — бывший английский посол в России Бьюкенен, который, по словам императрицы, во время встречи с ней в Лондоне, в церкви на панихиде по павшим на войне, чувствовал большую неловкость, и Набоков, который оказал давление на Михаила Александровича во время оформления акта об отречении.