Мария-Изабель

— Это естественно. Живя каждый день, с самого детства, среди такого количества памятников и музеев как в Мадриде, постепенно можно к этому привыкнуть и воспринимать как должное, не вникая в саму суть. А приезжему человеку всё интересно, всё ново и ещё неведомо. Вот, например: в муниципальном музее, что возле метро «Трибунал», есть…

— О! А я там никогда не была!

— Обязательно сходим! — заверил Григорий. — Но в другой раз.

— А сейчас в парк аттракционов? — с замиранием сердца спросила Мария.

— А куда же ещё. Выпьем сначала по чашечке кофе, для бодрости и на автобус. Как раз, что бы к открытию быть в числе первых.

— А разве на метро не проще? — засомневалась она, идя с ним рядом к ближайшему кафе.

— Так ведь десятка не доходит до станции *Батан. Ведутся работы по реконструкции метро. А на автобусе мы доедем всего лишь с одной пересадкой.

— Как мне стыдно, — призналась она откровенно. — Вы знаете, что делается в Мадриде лучше меня. Хотя конечно: на работу в машине, с работы в машине…

— У вас есть машина? — спросил Григорий и, увидя недоумение на её лице, пояснил: — Тогда вы шли с сумками пешком.

— А! — она поняла, что Григорий как-то внутренне весь напрягся. — Старый драндулет, еле ездит и давно пора на свалку, но… А тогда вечером, негде было припарковаться, пришлось идти за тридевять земель, — после этих слов, заметила, что он немного расслабился, и подумала: «Пока не стоит ему рассказывать ни о ещё двух шикарных авто, ни о фирме. Как-то он неадекватно себя ведёт, желательно выяснить причину этого и поосторожней!»

Они сели за столик и сделали заказ официанту. Возле них стояла бетонная клумба с прекрасными цветущими гиацинтами и Мария решила выяснить ещё один интересующий её вопрос.

— Вы любите цветы?

— Конечно, люблю! — заверил Григорий, но увидя её вопросительный взгляд, немного замявшись, продолжил: — Но мне не нравится, когда их срезают. В натуральном виде они гораздо естественней и правильней.

У Марии внутри всё защемило, и на глазах выступили слезы.

— Мне тоже! — призналась, радуясь, что на ней тёмные очки. — Всегда любила, когда дарят в горшочках.

— О! Я заметил! — похвастался он. — У вас в доме очень много зелени, да и на балконе целый розариум.

— А попробуйте угадать, какие цветы мне больше нравятся?

— Белые розы! — не задумываясь, выпалил Григорий.

— Точно! — она даже не удивилась. — А почему вы так решили?

Он загадочно улыбнулся и сделал паузу перед ответом:

— В вашей квартире полно картин с этими цветами. Да и не только картин.

. — А!.. — разочарованно протянула Мария, удивляясь его наблюдательности. — Мне показалось, вы угадали.

— Может, и угадал, — согласился Григорий. — Но всё замечать тоже очень полезно. Но если честно, то когда я на вас смотрю у меня сразу же возникает непроизвольное сопоставление вас и роскошнейшей белой розы. Величественной и надменной, строгой и с шипами, но такой тёплой, бархатно нежной и… немножко беззащитной.

— Ну, не такая уж и беззащитная! — пробормотала чуть слышно растаявшая от удовольствия Мария.

— Верю! — засмеялся Григорий. — Наоборот, возле вас я, себя чувствую в полнейшей безопасности.

— Неужели? — усомнилась она.

— Да, правда. — признался он. — В последнее время я прямо места себе не находил. А сейчас мне как-то хорошо и спокойно. Появилось какое-то чувство умиротворённости, что ли. Вы на всех так благотворно влияете? Мне возле вас даже кофе кажется чудеснейшим.

— Не преувеличивайте! — внешне застеснялась Мария, зато внутренне загораясь от радости. — Это просто оттого, что в нас много общего. Я ведь, между прочим, очень закомплексованный человек, а с вами мне легко и свободно. Возможно это оттого, что нам обоим нравятся увеселительные аттракционы?

— Возможно, — он согласно закивал головой. — Сколько себя помню, для меня это был сплошной праздник, когда удавалось дорваться до какой-нибудь качели или карусели. Я не слезал с них часами, и меня стаскивали буквально силой. Бабушка мне даже грозила: «Ума, мол, не будет, весь на качелях разболтаешь!» Может и вправду: я ведь уже в таком возрасте, а во всём мире обо мне ещё не знают. Видно мало осталось, ума то!

— Это та бабушка, что искала вас поздними вечерами?

— Да! Она родненькая! А когда подрос, — продолжал Григорий. — Не пропускал ни одного приезжего лунапарка. Наш город хоть и большой, но своего комплекса долго не имел. Это сейчас уже довольно много понастроили в центральном парке, а тогда… И в цирк очень любил ходить. На каждую новую труппу по несколько раз. Это было так здорово! Особенно клоуны. Я до сих пор с уверенностью считаю их главным гвоздем любой цирковой программы. А вы любите цирк?

— Люблю, очень, — почему-то с печалью произнесла Мария, вспоминая, как они часто ходили на представления вместе с Хоссе. Потом улыбнулась:-И тоже, в первую очередь, клоунов!

— К своему стыду, — вздохнул он. — Сколько времени здесь, но ещё ни разу не посетил ни одного цирка. Хоть и часто видел высокие шпили шатров возле стадиона *Винсенте Кальдерон.

— Сейчас осень и опять начинаются гастроли, — напомнила она.