Мария Каллас

В Нью-Йорке Мария увиделась с отцом. Во время телевизионной передачи, где она появилась вместе с ним, Мария только и говорила о том, как ей приятна эта встреча. Георгиос заметно постарел, но Мария, похоже, с гордостью выставляла его на всеобщее обозрение. К Евангелии, напротив, ее отношение нисколько не изменилось. Она по-прежнему была враждебно настроена против матери. Следует признать, что и мать певицы платила ей той же монетой. Возможно, именно тогда Мишель Глотц увидел на одном из представлений в «Метрополитен-опере», как примадонну самозабвенно освистывала собственная мать. Все может быть. Достоверно только одно: проживание в одном городе не способствовало сближению матери и дочери. Когда один назойливый журналист затронул эту щекотливую тему, Каллас уклонилась от ответа или же, потеряв над собой контроль, произнесла несколько гневных слов. На этот счет мнения очевидцев расходятся.

В Нью-Йорке Мария встретилась и с Эльзой Максвелл. Престарелая сильфида, доказывая, что у нее еще оставался порох в пороховницах, легко завлекла Марию в свои сети. Каждый день в гостиницу «Вальдорф Астория», где остановились супруги Менегини, Эльза присылала приглашение на ту или иную великосветскую вечеринку. И хотя Каллас недолюбливала Максвелл, она все еще находилась под ее влиянием и, что самое удивительное, — побаивалась ее. Певица была отнюдь не единственной, кто испытывал к Максвелл столь странное чувство. В Америке газетные сплетники устанавливают свои законы в обществе.

И вот Мария уже превратилась в завсегдатая развлекательных заведений Бродвея и дискотек Гринвич Виллиджа. От этих ночных вылазок она получала удовольствие, сравнимое с радостью юной девицы, только что выпорхнувшей из стен закрытого пансионата.

Менегини уже начал замечать, что Мария постепенно отдаляется от него. Вместе с тем Баттиста понимал, что он не в силах бороться с бурным потоком, уносившим его жену. Отныне роли супругов переменились: в первые годы совместной жизни Менегини, богатый мужчина, играл роль доброго Деда Мороза перед девушкой, которая нуждалась в его поддержке. Теперь же Мария была всемирно известной певицей-миллионершей, в то время как ее престарелый муж ограничивался ролью ее импресарио. Правда и то, что Мария всегда демонстрировала самые нежные чувства по отношению к супругу. Однако только на людях. Когда же чета Менегини оставалась наедине, атмосфера резко менялась. Искусство, требовавшее от Марии полной отдачи, нападки одних недоброжелателей, насмешки других — все это не способствовало проявлению нежности к супругу. Менегини вынужден был довольствоваться ролью лица, сопровождавшего примадонну.

Похоже, эта роль вполне устраивала его. В своих воспоминаниях он с удивительным простодушием на все лады расхваливал самого себя: «За какой-то год Мария стала даже в Америке певицей номер один. Ей уже не было нужды числиться для престижа артисткой «Метрополитен-оперы». Зачем же тогда отдавать все свои силы этой сцене без достойной финансовой поддержки? Этого мнения придерживался именно я. С самого начала ее карьеры мы условились с ней, что я займусь финансовой стороной ее работы. Наш союз работал без сучка и задоринки. Марию часто обвиняли в скупости. Это были несправедливые обвинения…»

Титта, как мы видим, весьма галантно старался «реабилитировать» свою жену. Однако, по свидетельством многочисленных очевидцев, Мария была прекрасно осведомлена о «рыночной стоимости» своего «товара» и вовсе не собиралась продавать его по бросовой цене. Вот что по этому поводу говорил Менегини: «Моя жена была самой высокооплачиваемой певицей в истории оперного театра. Никто из выдающихся певцов, даже Карузо, не зарабатывал столько, сколько она. С того момента, как я познакомился с Марией, я понял, что в мои руки попал исключительный по качеству артистический товар. Для меня Мария-певица была товаром. После того как долгие годы я с успехом торговал кирпичами, я взялся за продажу ее голоса. Главное, что этот товар был высшего качества…»

Повторение слова «товар» проливает свет на то, как Менегини относился к искусству, сравнивая самый знаменитый в мире голос с кирпичами… И все же будем к нему справедливы. Он очень выгодно продавал свой товар. Если Мария получала огромные по тем временам гонорары, то этим она в первую очередь была обязана такому талантливому продавцу, каким был ее муж. Впрочем, последнему удалось воспользоваться результатами своего труда, когда Мария ушла из жизни.

А в настоящий момент певицу уже ждали другие контракты: концерт в Мадриде, «Травиата» в Лиссабоне, затем, в апреле 1958 года, последовало возвращение на сцену «Ла Скала» в опере «Анна Болейн».

Нельзя сказать, что Мария без опасения возвращалась в Милан. Еще не был забыт скандал 2 января. Не прошло и четырех месяцев с тех пор, как в Риме некоторые горячие головы едва не предали певицу суду Линча! Сможет ли она еще раз противостоять разгневанной толпе? Сможет ли вновь выслушивать грязные оскорбления в свой адрес? Хотела ли Мария силой своего таланта обезоружить врагов?