Мария Кюри

Наконец - какой парадокс!.. - ученая-физик, всегда чуждавшаяся материальной выгоды, становится ради своих коллег борцом за "научную собственность": она стремится обосновать авторское право ученых, право вознаграждения за бескорыстные научные труды, легшие в основу промышленной технологии. Ее мечта - найти для лаборатории средство против бедности в виде субсидий на научные исследования за счет коммерческих прибылей.

Один раз Мари оставляет на время практические вопросы и едет в 1933 году в Мадрид председательствовать на обсуждении проблемы "Будущность культуры" с участием писателей и артистов всех стран, "дон-кихотов по духу, сражающихся с ветряными мельницами", как сказал о них Поль Валери, зачинщик этого собрания. Мари удивляет товарищей по конгрессу своей любезной властностью и оригинальностью выступлений. Члены конгресса кричат об опасности "специализации", "стандартизации" и возлагают на науку часть ответственности за "кризис культуры", охвативший весь мир. Интересно видеть, как Мари Кюри, по своей натуре самый типичный Дон-Кихот из всех присутствующих дон-кихотов, с таким же убеждением, как защищала раньше любовь к науке, защищает теперь личное дерзание и предприимчивость - одним словом, сильные чувства, которые всегда и управляли ею в жизни.

Тем, кто с этим не согласен, она говорит:

Я принадлежу к числу людей, которые думают, что наука - это великая красота. Ученый у себя в лаборатории не просто техник - это ребенок лицом к лицу с явлениями природы, действующими на него, как волшебная сказка. Мы не должны допускать, чтобы люди думали, будто прогресс науки сводится к разным механизмам, машинам, хотя и в них есть своя красота.

...Не думаю я также, что дух смелой предприимчивости рискует исчезнуть из нашего мира. Если я вижу в окружающем меня нечто жизненное, то это как раз дух смелой предприимчивости, по-видимому неискоренимый и родственный любознательности...

Борьба за международную культуру, соединенную с уважением к различным национальным культурам, защита личности и таланта, где бы они ни обнаружились, борьба за "укрепление великой духовной силы науки во всем мире". Борьба за "моральное разоружение", за мир во всем мире. Таковы сферы борьбы, которую ведет мадам Кюри, не льстя себя суетной надеждой на скорую победу.

Мари Кюри - Еве Кюри, июль 1929 года:

Я полагаю, что работа в международных организациях - это задача очень нелегкая, однако приступить к ней необходимо, отдавая все свои силы и будучи готовым на любые жертвы; при всем своем несовершенстве дело Женевы - очень большое дело и заслуживает поддержки.

* * *

Две, три, четыре поездки в Польшу...

Не ради отдыха, забвения тревог едет мадам Кюри к своим близким. С того времени, как Польша стала свободной, Мари не дает покоя большой проект: создать в Варшаве Институт радия как центр для научных исследований и лечения рака.

Но одного ее упорства недостаточно, чтобы преодолеть все затруднения. Выздоравливающая от долгого порабощения Польша бедна: бедна и деньгами, и техническими средствами. А у Мари нет времени самой хлопотать и отыскивать средства. Нужно ли называть союзницу, которая по первому зову становится с ней плечом к плечу? Броня, хотя и обремененная годами, но такая же энтузиастка и такая же деятельная, как и тридцать лет тому назад, берется за это дело. Она и архитектор, и ходатай, и казначей. В скором времени всю страну наводнили плакаты и марки с изображением Мари. Требуются деньги или, вернее, кирпичи: "Покупайте по одному кирпичу, чтобы построить Институт имени Марии Склодовской-Кюри!" - взывают тысячи почтовых открыток, воспроизводящих факсимиле собственноручного заявления ученой: "Мое самое пламенное желание - создать в Варшаве Институт радия". Это предприятие пользуется щедрой поддержкой государства, города Варшавы и наиболее значительных польских учреждений.

Запас кирпичей все увеличивается... И в 1925 году Мари приезжает в Варшаву на закладку института. Торжественная встреча: воспоминания прошлого, обещания на будущее... Горячая любовь всего народа сопутствует той, которую один из ораторов называет "первой фрейлиной нашей прелестной владычицы Польской Республики". Университеты, академии, города преподносят Мари самые пышные почетные звания... В один из солнечных дней президент республики закладывает первый кирпич в фундамент института, мадам Кюри - второй, президент города Варшавы - третий...

Никакой официальной натянутости при торжествах! Глава государства Станислав Войцеховский не только из любезности восхищается совершенством, с каким Мари говорит на родном языке после стольких лет отсутствия. А разве он не был в Париже товарищем Марии Склодовской? Воспоминания, воспоминания.

- А вы помните, что тридцать лет тому назад вы дали мне дорожную подушечку, когда я возвращался в Польшу с тайной миссией? - спрашивает президент. - Она мне очень пригодилась!

- Я даже помню, - со смехом отвечает Мари, - что вы забыли мне ее вернуть!