Мария, княгиня Ростовская

— Ну-ну… — уже негромко, успокаивающе произнёс Ярослав. — Не боись, мать, не будет нынче сечи жестокой. Соберу рати все, какие наскрести возможно. Даром что ли под моей рукой нынче и Владимир, и Суздаль, и Переяславль родной? Вся Северо-восточная Русь, почитай!

— Не та нынче Русь, Ярик… — тяжело вздохнула княгиня.

— Верно, не та. Но и Миндовг не Батыга. Не думаю, что решится он на сечу отчаянную, когда над затылком немецкий меч занесён. Посопит, посопит, да и уйдёт восвояси.

— …Мы ничего не успели сделать, великий хан!

Менгу смотрел на весело полыхающие китайские машины с лицом, окаменевшим от бешенства. Да, такой подлости от проклятых урусов не ожидал никто.

Когда первый зажигательный горшок разбился в двадцати шагах от китайского камнемёта, никто даже не сообразил, что произошло — все были заняты работой по уши, и по сторонам никто не глазел. Но вот полёт второго урусского снаряда проследили многие. Оставляя за собой жидкий шлейф дыма от зажжённого фитиля, он выпорхнул из-за стены города и понёсся к цели. Удар пришёлся как раз в станину камнемёта, брызнула огненным веером смола, смешанная с селитрой и жидким льняным маслом, заорали, катаясь по снегу, китайские рабочие из расчёта… Не уцелел даже наводчик, прикрытый толстым деревянным щитом от железных стрел урусских самострелов. Пламя охватило конструкцию жадно и цепко, и через четверть минуты к пылающей машине уже невозможно было подойти.

И этот китаец прав. Сделать действительно было уже ничего нельзя. Если бы китайцы догадались запасти воду в бочках, расставив их вокруг своих машин… Урусы, верно, корректировали стрельбу с одной из городских башен, потому что уже второй, от силы третий снаряд попадал точно в цель. Стрелять же ответно китайские стенобитчики могли лишь вслепую. И хотя метательная машина, судя по всему, у урусов была только одна, но результат поединка слепых стрелков со зрячим очевиден.

— Так! — в голосе Менгу скрежетнул металл. — Тебе и твоим людям по сорок палок. Нет, по двадцать — вам ещё всю ночь работать. Железо из огня достать! Дам тебе ещё урусских пленников, чтобы нарубить деревьев для новых машин…

— Это бессмысленно, великий хан, — китайский мастер-стенобитчик смотрел твёрдо. — Нам не дадут стрелять. Если даже собрать машины поодаль и только потом выдвинуть на позиции, их тут же сожгут.

— Не понял? — Менгу пристально взглянул на китайца.

— Я хотел сказать, что машины подождут, великий хан. Не с них надо начинать.

— Хорошо. Твои предложения?

— Прежде всего придётся соорудить укрытия, причём ночью. Пусть это будут высокие бревенчатые частоколы. Судя по всему, урусская машина маломощна и годится только для метания лёгких зажигательных горшков. Если стену всё время поливать водой, она не загорится.

— Ха! — ухмыльнулся Менгу. — Ты молодец… как тебя…

— Моё имя Ли Чжень У, великий хан.

— Так и быть, Ли Чжень У, даю тебе ещё два лишних дня. Ставь свои частоколы!

— А как насчёт палок, о великий хан?

— А что насчёт палок? — прищурился Менгу. — Палки вы получите заслуженно. Машины же сгорели?

Уже отъезжая от позиций, на которых догорали китайские камнемёты, Менгу подумал — очень мудрый обычай ввёл великий Чингис-хан. В отсутствии результата всегда виноват исполнитель, никак не внешние силы, ему препятствующие.

Князь Александр хмурился, кусал губы. Письмо, полученное от отца, только что не жгло руку.