Мария Кровавая

Тот факт, что жертвами коварной болезни в первую очередь становились самые богатые и привилегированные члены общества (те, кто лучше всех питался), нарушал общепринятую веру в порядок вещей. Он возбуждал лишающие спокойствия размышления о том, что, вполне возможно, победа порядка над хаосом (благодаря Божьей воле) не такая уж основательная и что будущее непредсказуемо и таит в себе много неожиданного. Людей XVI века терзал подспудный страх, что весь заведенный порядок может внезапно рухнуть. Во время второй волны потницы этот страх среди англичан обострился еще сильнее. Но зимой 1518 года, с приходом холодов, эпидемия стихла и, к всеобщему безмерному облегчению, весной не возобновилась.

* * *

Именно среди этой паники, когда королевские резиденции сменяли одна другую, принцесса Мария и провела первые месяцы жизни. Вначале уход за ней был поручен кормилице, Екатерине Поул, невестке графини Солсбери. Позднее Екатерину Поул сменила леди Маргарет Брайан с титулом леди-наставница. В подчинении у леди Брайан была небольшая группа слуг: четыре няньки (Марджери Паркер, Анна Брайт, Эллен Хаттон и Марджери Кузен), прачка, Эвис Вуд, а также капеллан и постельничий, сэр Генри Роут. Принцесса имела и штат придворных, возглавляемый графиней Солсбери, который включал постельничего, казначея и камеристку. Все были одеты в костюмы цветов Марии, то есть голубое и зеленое. Впрочем, когда к дворцу начала подступать эпидемия, эти формальности были забыты. Король с семьей и несколькими приближенными пустился в бегство от потницы. О лондонских резиденциях — покоях в Тауэре и великолепном замке Бейнард на Темз-стрит — не могло быть и речи. Любимая резиденция короля — дворец из красного кирпича в Гринвиче на берегу Темзы с прекрасными лужайками и цветущим садом — слишком близко располагалась к центру города, чтобы во время эпидемии можно было чувствовать себя в безопасности. Вначале Генрих принял решение поселиться в королевских апартаментах, расположенных в башне Ричмондского замка в графстве Суррей, но очень скоро пришла весть, что в соседней деревне начался мор от потницы. Через час король был снова в пути. Пришлось расположиться в великолепном средневековом замке в Виндзоре, хотя он Генриху решительно не нравился. Ему в нем было тесно до клаустрофобии, к тому же обстановка здесь была слишком уж аскетической. Королю нравилось, когда дворец расположен в большом парке и чтобы поблизости обязательно была река. Как, например, в Гринвиче, где он имел возможность прогуляться до доков, чтобы проинспектировать корабли и поговорить с моряками и комендорами. В Виндзоре же имелся небольшой двор с часовней Гарт, где находились склепы и памятники рыцарям ордена Подвязки, а также военные реликвии королей династии Плантагенетов. Чем дальше в глубь страны, тем королевские резиденции становились меньше, а в некоторых случаях здания были довольно обветшалыми. Например, Эйлам в Кенте мог вместить существенно меньше домочадцев, а поместье Вудсток в Оксфордшире, построенное еще в норманнские времена для летней охоты короля и свиданий, было тесным и неказистым и для того, чтобы находиться там долгое время, не годилось.

К осени 1518 года, когда Марии исполнилось два с половиной года, двор начал возвращаться к своей обычной жизни. Конечно, по-прежнему имели место периодические «переезды» из одного дворца в другой. Королевская семья жила полукочевой жизнью и редко проводила больше нескольких недель в каком-нибудь одном дворце, но при нормальном ходе вещей смена резиденции планировалась заранее и проходила по заведенному порядку. Вот к этому порядку двор Генриха теперь и вернулся.

Марии в это время было суждено в первый раз сыграть важную роль в государственных делах. Отношения между Англией и Францией были, как всегда, напряженными. Именно для ослабления этой напряженности Генрих и решил использовать свою дочь. Незадолго до того вступившему на французский престол королю Франциску I не терпелось доказать свою силу и силу Франции. Было ясно, что удовлетворить его сможет либо война, либо по-настоящему дружеский, скорее даже братский жест со стороны Генриха. У Франциска имелся сын, у Генриха — дочь, так что очевидной альтернативой войне был брачный союз.