Мария Кровавая

Мария получала удовольствие от этих зрелищ и участия в них супруга, но венецианский посол заметил, что она нервничает. Королева испытала большое облегчение, узнав, что Филипп остается в Англии, но все равно не могла избавиться от страха, наблюдая, как он отважно мчится на соперника и обменивается с ним ударами с поразительной быстротой и точностью, каких никогда не показывал на турнирах, устраиваемых для него отцом во Фландрии. В день Благовещения «она не могла скрыть страха и обеспокоенности» за короля и после того, как он провел много поединков, послала ему записку, «умоляя больше не подвергать себя опасности». Получив записку, тот сразу же покинул ристалище.

* * *

В пасхальную неделю королевская чета отправилась в Хэмптон-Корт, где в присутствии главных придворных Мария прошла церемонию удаления на роды. Через месяц, самое большее шесть недель, должен был наступить «счастливый час» родов. Мария предпочла бы удалиться в Виндзор, но он был слишком далеко от столицы. В Хэмптон-Корте будет ей безопаснее под защитой гвардии, столичного гарнизона и арсенала Тауэра.

Прежде чем отправиться в свои покои, Мария стала свидетельницей начала второго этапа религиозной контрреформации. После разорения монастырей многие францисканские и доминиканские монахи жили в нищете во Фландрии, тщетно ожидая восстановления справедливости. Теперь Мария возвратила их в Англию, вернув то немногое из бывшей монастырской собственности, которая не попала в частные руки, а принадлежала королевской семье. К монахам «в Лондоне отнеслись очень по-доброму». Начали восстанавливать свой орден и бенедиктинцы. Шестнадцать бывших монахов, которые с 30-х годов жили как миряне, снова возобновили свои службы, хотя были по-прежнему лишены всего имущества и земель. Они испросили аудиенции у королевы и предстали перед ней все вместе, с тонзурами и в монашеских одеяниях. Такого количества монахов сразу Мария не видела с детства и заплакала от радости, как только они вошли в тронный зал.

Вот так счастливо удалилась Мария на роды. Окруженная фрейлинами, она отдыхала и мечтала о младенце, следя за появлением признаков, указывающих на приближение родов. По словам Ренара, появление ребенка ожидалось примерно 9 мая, и уже были начаты окончательные приготовления комнаты для родов и детской. Фрейлины проводили время за шитьем многочисленных и разнообразных одежд для королевы, ее головных уборов и постельных принадлежностей. Все пеленки и покрывала должны были быть обязательно вышитыми, белье для крещения тоже. Одежды королеве шили из мягчайшей голландской ткани с изящными украшениями из серебряных нитей и шелка на шее и запястьях. Так же были отделаны простыни и все остальное. Лекари готовили инструменты, под их наблюдением обставляли комнату для родов соответствующими столами и скамейками, кувшинами и флаконами с душистой жидкостью, которая должна была очищать воздух.

Радости от присутствия на этих родах они не предвкушали. В феврале Марии исполнилось тридцать девять лет, и хотя беременность проходила как будто бы нормально, все равно королева не полностью освободилась от меланхолии и своих хронических болезней. Марии эти свои опасения лекари, конечно, не открывали. Напротив, они старались ее всячески воодушевить. Вскоре после удаления к ней в дворцовые апартаменты в Хэмптон-Корте доставили крестьянку с тремя новорожденными младенцами. Женщина «низкого звания и такого же большого возраста, как и королева», несколько дней назад родила тройню. Все младенцы были крепкими и здоровыми. Мать была уже на ногах, «в хорошем самочувствии», и Марии было очень приятно их всех видеть.

В пасхальное воскресенье протестант Томас Флауэр совершил в приходской церкви Святой Маргариты в Вестминстере акт возмутительного кощунства. Флауэр, сам бывший священник и монах с острова Или, очевидно, пришел на мессу с намерением совершить какое-то зло, поскольку переоделся воином и имел при себе деревянный нож. Во время наблюдения за священником в церковном облачении, стоявшим перед алтарем с потиром, полным освященных облаток, его вдруг охватил гнев. Кинувшись к алтарю, Флауэр прокричал священнику, что тот занимается идолопоклонством и обманывает людей, затем нанес ему несколько ударов ножом в голову и руку, так что кровь от ран хлынула на ризу и в потир. Священник замертво повалился на пол, а толпа прихожан в ужасе выбежала из церкви. Пронзительные крики привлекли внимание находившихся поблизости горожан, они схватили оружие и ринулись в церковь за Флауэром. Вначале говорили, что убийца священника в церкви Святой Маргариты таким образом подавал сигнал к всеобщему восстанию против иностранцев в Вестминстере, что сильно встревожило все население этого квартала. Но вскоре стало очевидным, что Флауэр действовал один. Его заточили в тюрьму Ньюгейт, и через некоторое время он был осужден за «злое и порочное» деяние.