Мария Кровавая

За несколько дней до опубликования в Англии декларации об объявлении войны на побережье Ла-Манша в Булони появился одинокий всадник, который быстро поскакал на восток по направлению к дворцу короля Франции. Всадником был Уильям Флауэр, герольдмейстер Норрой. Он прибыл с поручением от королевы Марии объявить Генриху II, что Англия и Франция отныне находятся в состоянии войны. На груди у герольда был прикреплен щит с изображением английского герба, но полы длинного черного плаща скрывали его, и поэтому окрестным крестьянам казалось, что из Булони в Реймс скачет простой путешественник. Король находился тогда в Реймсе, расположившись в аббатстве Сент-Реми. Услышав о прибытии английского герольда, он повелел позвать дофина, а также кардиналов, герцогов и других вельмож. Английского герольдмейстера в тронный зал препроводили капитан гвардии и два французских герольда. Он преклонил перед Генрихом колени, держа в одной руке щит с гербом.

«Кто тебя послал и зачем?» — громогласно спросил французский король.

«Королева меня послала, моя госпожа», — ответил Флауэр, а затем огласил декларацию.

После того, как он закончил, вновь заговорил Генрих:

«Герольд, я понял так, что ты прибыл объявить мне войну от имени королевы Англии. Я принимаю этот вызов, но хочу, чтобы все знали: я всегда относился к ней с доверием и дружелюбием и считал, что это взаимно. Но теперь она решила затеять со мной неправедную ссору. Надеюсь, Господь соизволит даровать мне свою милость, и потому она достигнет не большего, чем ее предшественники и союзники, которые в прошлом, и даже не столь отдаленном, нападали на меня».

Генрих желал подчеркнуть, кто является истинным вдохновителем войны между Англией и Францией.

«Я доверяюсь Господней воле в надежде, что он справедливо накажет того, кто затевает эти военные бедствия», — добавил Генрих, ясно давая понять, что великодушный прием, который он оказывает английскому герольду, является признанием подчиненной роли Марии в конфликте с Габсбургами.

«Я говорю так, потому что королева женщина, — продолжил он раздраженно, — поскольку, если бы не это, я бы использовал сейчас другие выражения. Ты же, герольд, должен сейчас отбыть и как можно быстрее покинуть мое королевство».

Герольд поскакал в обратный путь, и на шее у него болталась золотая цепь стоимостью двести крон — подарок французского короля. Ему было велено по возвращении в Англию «засвидетельствовать добродетель короля и его щедрость», но он привез также сведения о военных приготовлениях противника. «Французы, — доложил Уильям Флауэр королеве Марии и королю Филиппу, — совершенно не готовы к серьезным сражениям». Из того, что он смог увидеть, когда скакал через поля, было ясно, что урожай во Франции скудный, особенно по соседству с Кале, где были сосредоточены войска. Герольд также заметил, что у короля и королевы подавляющее преимущество в численности войск. Эти добрые вести подняли настроение английских военачальников. Радуясь, что все идет так, как было задумано, Филипп отбыл во Фландрию в «великой надежде на победу».

ГЛАВА 48

Кто может страданья мои описать?

Нет в мире скорби такой!

Недолго уж жизни осталось терзать

Меня безнадежной тоской.

Однако сразу же на сражение Филипп не отправился. После выхода на берег в Кале он поехал в Брюссель, где получил данные о военном положении в Италии и на французской границе. Ему доложили, что в Гуалтеро группу императорских воинов, которые «подвергли насилию нескольких женщин», порубили на куски взбешенные горожане Боршело, но южнее Рима герцог Альба одержал победу при Ла-Пиларио над силами папы и итальянская кампания герцога де Гиза закончилась поражением. На севере тоже были успехи, поскольку герцогу Савойскому удалось осадить Сент-Квентин. В конце июля Филипп покинул Брюссель и вместе с Пембруком и английскими частями отправился к французской границе. К тому времени, когда король и его союзники достигли Сент-Квентина, военные действия там уже почти закончились. Герцог Савойский взял замок 10 августа, выиграв решающее сражение с армией, прибывшей на помощь осажденным, которую возглавлял верховный главнокомандующий Франции Монморанси. Были взяты в плен тысячи пехотинцев и десятки видных французских вельмож, включая главнокомандующего. Через две недели был взят и сам город. Филипп одержал важную победу.

Мария назвала взятие Сент-Квентина «чудесным» и, говорят, была особенно довольна тем, что осада не сопровождалась большими человеческими потерями. (Ей не сообщили, что после завершения официальных переговоров о сдаче города швейцарские наемники, служившие в императорской армии, сожгли его до основания. При этом погибло много мирных жителей.) Этот первоначальный успех был закреплен захватом городов Ам и Кателе, а в Италии герцог Альба и папа в конце сентября пришли к соглашению. Филипп понял, что война закончена, по крайней мере на данный момент, и приказал большую часть войск распустить.