Мария Медичи

Кроме того, у королевы вошло в привычку освобождать посаженных в тюрьму за долги: 50–70 человек в зависимости от повода — страстная неделя или роды королевы. Каждый из них получает до 25 ливров и обязуется, выйдя из тюрьмы, молиться в соборе Парижской богоматери за Марию Медичи.

Мария оказывает регулярную помощь монастырям кармелиток и урсулинок. Когда она станет регентшей, то с таким рвением будет поощрять развитие и увеличение количества монастырей, что Генеральные штаты выскажут в 1614 году свое недовольство.

Посол Франции в Константинополе регулярно присылает ей во Францию турецкие семьи, согласившиеся обратиться в католическую веру. Им обеспечивают содержание и работу в мастерских по восточной вышивке. Когда Мария Медичи купила Люксембургский дворец, в нескольких комнатах она разместила таких девушек-вышивальщиц, работой которых восхищался двор.

Католическая партия

Марию Медичи окружают стражи религии: одни больше заняты религиозными аспектами защиты католицизма, другие — политическими.

К первым прежде всего относится Пьер де Берюлл, будущий кардинал, покровитель кармелитов, впоследствии — основатель ордена ораторианцев. Его мать, Луиза Сегье, была теткой будущего канцлера Сегье, который прославится в правление Людовика XIII. Она воспитывала будущего кардинала в атмосфере ранней набожности. Он был учеником иезуитов, изучал теологию в Сорбонне. Восстановление иезуитов в правах — а Берюлл был что-то вроде их неофициального агента в Париже — способствовало его проникновению в ближайшее окружение Марии Медичи.

Всю свою энергию и силы он посвятил основанию ордена кармелитов, настоятелем которого стал, а потом — ораторианцев.

В 1606 году ему предложили стать наставником дофина, но он отказался, став одним из приближенных Марии, которая никогда не отказывала ему в помощи, когда он об этом просил. Королева оценила его деятельность в пользу иезуитов. Сама Мария Медичи поддержала канонизацию иезуитов — святого Игнатия Лойолы, святого Франциска-Ксавье, а также святого Филиппа Нери — флорентийца, основателя ордена ораторианцев.

В окружении Марии Медичи Берюлл нашел помощников в лице активного семейства Марильяков — лидеров католической партии, своим усердием и рвением поощрявших Марию проявлять интерес к католической религии и использовать свое влияние во имя ее дела.

В этом же направлении ее подталкивали послы Тосканы и папский нунций. Их цели прежде всего касались внешней политики Франции: речь шла о сближении короля Франции и папы — в духовном плане, и в светском — с Габсбургами, что было очень сложной задачей.

Поэтому Мария Медичи становилась как бы весталкой в священном храме, столкнувшейся с королем, прошлое и настоящее поведение которого понимается весьма сдержанно истинными защитниками дела католицизма.

Покушения и заговоры

Генрих IV неоднократно жаловался Сюлли, что королева шпионит за каждым его жестом и поступком с помощью своих приближенных. На него постоянно организовывались покушения: в 1594 — Жан Шатель, студент коллегии иезуитов; в 1596 — Жан Гедон, адвокат из Анжера; в 1597 — парижский обойщик; в 1598 — монах-картезианец из Нанта Пьер Уэн (следствие установило, что его подкупил испанский шпион). В 1598 — два монаха-якобинца получают инструкции и деньги из Брюсселя, Рима, Мадрида, чтобы убить короля, в 1599 — их дело продолжил капуцин Ланглуа из епархии Туля. Все попытки провалились и исполнители были казнены. В 1600 — Николь Миньон пытается отравить короля, а в 1602 — Жюльен Гедон — заколоть. В 1603 году короля решили убить священник и дворянин из Бордо.

С 1603 года покушения прекратились, но стало больше всевозможных заговоров: заговор маршала Бирона; герцога де Буйона и графа д’Оверня — сводного брата Анриетты д’Антраг. Казнь Бирона не останавливает других заговорщиков — принца де Жуанвиля, сына герцога де Гиза, соперничавшего в любви с Генрихом и поэтому подписавшего союзнический договор с Испанией и Савойей. Но принц слишком молод, и король ограничивается всего лишь ссылкой.

Заговор д’Антрагов оказался намного опаснее. Он основывался на пресловутом обещании Генриха жениться на маркизе де Верней. С юридической точки зрения это обещание ничего не стоит, но в глазах многих оно давало маркизе больше прав, чем Марии Медичи, быть супругой короля и тогда маленький Гастон-Анри де Верней становился законным наследником короны. Мария прекрасно осознает опасность ситуации и требует, чтобы Генрих вернул себе этот ценный документ. Угрозами король заставляет графа д’Антрага, отца Анриетты, вернуть его. Но д’Антраги — граф, Анриетта и ее сводный брат граф д’Овернь — уже оказались замешаны в серьезном заговоре вместе с Испанией.