Мария Склодовская-Кюри

Из всех них, по моему мнению, только последняя законна. Я хочу этим сказать, что мы бессильны изменить общественный порядок, да если б и могли, не знали, что делать, и, начав действовать в том или другом направлении, никогда бы не были уверены, что не приносим больше зла, чем добра, задерживая какое-либо неизбежное развитие. В научной сфере как раз обратное: мы можем рассчитывать на возможность сделать кое-что; в этой области почва крепче и вполне доступна, и как бы мало ни было достигнутое — это приобретение. Видите, как все цепляется одно за другое. Мы условились быть близкими друзьями, но если через год Вы уедете из Франции, то дружба двух людей, которым не суждено видеться, будет слишком платонична. Не лучше ли остаться Вам со мной? Я знаю, что вопрос этот Вас раздражает, и я не стану больше говорить об этом, да и сознаю, что ни в какой степени не достоин Вас со всяких точек зрения.

У меня была мысль попросить у Вас разрешения встретиться с Вами нечаянно во Фрейбурге. Но ведь, наверно, Вы там пробудете только один день, да и весь этот день Вы будете, конечно, принадлежать нашим друзьям Ковальским.

Будьте уверены в преданности Вашего Пьера Кюри.

Я был бы счастлив, если бы Вы соблаговолили написать мне и заверить, что в октябре собираетесь вернуться. Письма доходят до меня быстрее, если написать прямо в Со: улица де Саблон, 13, Пьеру Кюри».

Через четыре дня он в другом письме добавляет:

«Полагаю, что есть немного позы в Вашем утверждении, что Вы совершенно свободны. Все мы рабы — по крайней мере наших чувств и предрассудков тех, кого любим. Всем нам приходится зарабатывать на свое содержание, а это делает нас колесиками огромной машины, и т. д. Но хуже всего те уступки, которые мы делаем предрассудкам общества, в котором живем: мы делаем этих уступок больше или меньше, в зависимости от собственной силы или слабости.

Если делаешь их слишком мало, тебя сомнут. Если слишком много — человек начинает казаться себе полным ничтожеством и чувствует отвращение к самому себе. Как же далеко я отошел от убеждений, какие имел десять лет назад…»

А вот отрывок из письма, которое Мария получила еще через три недели:

«…Мне кажется, что некоторые проблемы можно решить лишь в общем плане, и любые частичные решения тут неуместны, а вступая на безвыходный путь, можно даже причинить много зла. Кроме того, я думаю еще, что справедливость — не для нашего мира, и что победит та система, которая сильнее, а вернее — та, которая экономнее.