Мария Склодовская-Кюри

Уже два дня, как деревья оделись листьями и наш сад похорошел. Сегодня утром я любовалась в нем нашими детьми. Я думала, что все это показалось бы тебе красивым и ты меня позвал бы, чтобы показать расцветшие барвинки и нарциссы. Вчера на кладбище я не могла никак понять значение слов “Пьер Кюри”, высеченных на могильном камне. Красота деревенского простора вызывала во мне душевную боль, и я опустила вуаль, чтобы смотреть на все сквозь черный креп…»

11 мая:

«Милый Пьер, я спала довольно хорошо и встала сравнительно спокойной. Но едва прошло каких-нибудь четверть часа, и я опять готова выть, как дикий зверь».

14 мая:

«Миленький Пьер, мне бы хотелось сказать тебе, что расцвел альпийский ракитник и начинают цвести глицинии, ирисы, боярышник — все это полюбилось бы тебе.

Хочу сказать также и о том, что меня назначили на твою кафедру и что нашлись дураки, которые меня поздравили.

Хочу сказать тебе, что мне уже не любы ни солнце, ни цветы — их вид причиняет мне страдание, я лучше чувствую себя в пасмурную погоду, такую, какая была в день твоей смерти, и если я не возненавидела ясную погоду, то лишь потому, что она нужна детям».

22 мая:

«Работаю в лаборатории целыми днями — единственно, что я в состоянии делать. Там мне лучше, чем где-либо. Я не постигаю, что могло бы порадовать меня лично, кроме, может быть, научной работы, да и то нет; ведь если бы я в ней и преуспела, мне было бы невыносимо, что ты этого не знаешь».

10 июня:

«Все мрачно. Житейские заботы не дают мне даже времени спокойно думать о моем Пьере».

Мадам Кюри тяжело оставаться в доме на бульваре Келлермана, где все напоминает о былом. Осенью она переезжает в Со, поближе к могиле Пьера.

В газетах появляются объявления о первой лекции Марии в Парижском университете. Это чрезвычайное событие вызывает огромный интерес. Газеты пестрят сообщениями о сенсационном событии — первая в истории Сорбонны женщина-профессор, вдова великого ученого Пьера Кюри, будет читать лекцию.

«5 ноября 1906 года в половине второго пополудни… мадам Кюри, вдова известного ученого, назначенная профессором на кафедру, которую занимал ее муж в Сорбонне, прочтет свою первую лекцию года… В этой вводной лекции мадам Кюри изложит теорию ионизации газов и рассмотрит вопрос о радиоактивности».

Лекция состоялась в небольшом, построенном амфитеатром зале, стены которого не могли вместить всех желающих. Аудитория замерла, как только вошла женщина небольшого роста и тихим, но внятным голосом стала говорить о сложнейших материях простым, доступным широкой публике языком. Говорила о новых теориях, касающихся природы электричества, о ядерном распаде, о радиоактивных элементах. Мария обращалась исключительно к студентам, словно, кроме них, в зале больше никого не было.

Ровным голосом, почти монотонно ученая читает свою первую лекцию. Не понижая тона, доводит до конца изложение предмета и уходит в маленькую дверь так же быстро, как вошла.

Мадам Кюри начинает читать курс лекций с той самой фразы, на которой его закончил Пьер Кюри:

«Когда стоишь лицом к лицу с успехами, достигнутыми физикой за последние десять лет, невольно поражаешься тому сдвигу, какой произошел в наших понятиях об электричестве и о материи…»

Как могут тронуть эти холодные слова, произнесенные почти безжизненным тоном: «Когда стоишь лицом к лицу с успехами, достигнутыми физикой…»? Но слезы наворачиваются на глаза слушателей, текут по лицам.