Мария Стюарт

Мария не отличалась хрупкостью, подобно Мадлен, она была высокой, пышногрудой и ослепительной. Любой современник понимал: эта женщина родит здоровых детей. Генрих VIII сделал ей предложение после того, как умерла Джейн Сеймур, давшая жизнь принцу Эдуарду. Однако Мария ответила: хотя ростом она и высокая, но шея у нее короткая — и отклонила такую честь. Всегда готовый спровоцировать английского короля Франциск I согласился выплатить подобающее приданое по случаю ее бракосочетания с Яковом, и свадьба была сыграна, причем жениха представлял лорд Максвелл. 18 мая 1538 года в присутствии французского королевского двора лорд Максвелл поставил свою ногу на постель рядом с Марией и брак был сочтен совершившимся. В июне Мария прибыла в Шотландию, где было отпраздновано повторное бракосочетание в соборе Сент-Эндрюса, а затем королевская чета отправилась в торжественную поездку по стране. Мария надлежащим образом восхваляла утонченность и цивилизованность шотландцев и, хотя знала, что Яков продолжает наносить визиты любовнице в замке Танталлон, вела себя как достойная дочь Гизов, милостиво улыбаясь всем. Она начала изучать шотландское наречие, которым вскоре овладела в совершенстве, но в то же время слала полные тоски по дому письма матери и сыну Франсуа. Он скучал по матери, но не желал посещать Шотландию. Как все бабушки, Антуанетта писала дочери письма, наполненные сплетнями и советами, особенно во время беременности последней. Марии следовало советоваться только с французскими докторами. «Королева будет чувствовать себя хорошо, если только станет мыть голову хотя бы раз в месяц или отрежет волосы покороче, потому что грязные волосы способствуют простуде. Она не должна позволять пускать ей кровь».

Позднее, когда Мария родила двух принцев и была наконец коронована, она почувствовала, что может ослабить свое дипломатическое восхищение всем шотландским. Королева выписывала мастеров, предметы роскоши и даже саженцы деревьев из Франции. В характере Марии всегда присутствовала практическая жилка, и она высоко ставила собственный комфорт. В результате королевский двор подвергся сильному влиянию французского Возрождения. Теперь же, спустя всего четыре года после свадьбы, трагически потеряв обоих принцев, она вот-вот должна была стать вдовой.

Яков V простился с жизнью в полночь 14 декабря 1542 года, и сразу же поползли различные слухи. Король был отравлен; его задушили подушкой фанатичные прелаты или не менее фанатичные еретики — словом, царила обычная истерия, ведь истина оказалась слишком прозаичной. Король мучился от рвоты и поноса, а до этого заразился венерической болезнью, часто страдал от всевозможных лихорадок, какими изобиловало то время, и находился в состоянии глубочайшей депрессии, потеряв своего фаворита Оливера Синклера и умудрившись навлечь на себя гнев воинственного соседа Генриха Тюдора. Согласно легенде король умер от горя, но сейчас мы бы назвали вероятной причиной смерти дизентерию. Джон Нокс изрек: «Все сокрушались, что королевство осталось без мужчины-наследника». Правителем Шотландии теперь стала девочка шести дней от роду.

Новости, достигшие Англии, поначалу гласили, что ребенок очень слаб, а позднее заговорили, что он умер. Мудрые английские придворные всегда сначала сообщали Генриху хорошие новости, а потом придумывали, как преподнести ему нежелательные известия. Только после смерти Якова V Генриху сказали, что Мария жива и здорова. Дурные новости распространяют с удовольствием, поэтому к Рождеству до далекой Венгрии дошли вести, что мать и дочь находятся при смерти.

На самом деле все было иначе, и как только Дженет Синклер сочла погоду достаточно сухой, а королеву Марию — достаточно окрепшей, младенца завернули в теплые одеяла и пронесли несколько сот ярдов до церкви Святого Михаила, где, облаченного в крестильную сорочку из белой тафты, символизировавшую невинность, крестили в купели. Если бы Мария умерла в течение месяца после крещения, крестильная сорочка превратилась бы в саван. Потом девочку отнесли к алтарю и там конфирмовали как члена Римской католической церкви. Затем участники церемонии вернулись во дворец для празднования, хотя и довольно скромного — ведь двор официально был в трауре.

Генрих Тюдор как двоюродный дед Марии также соблюдал подобающий срок траура. Искушение, возникшее перед стареющим королем, было и в самом деле большим. После разгрома при Солуэй Мосс Шотландия лишилась лидера, многие представители знати находились в английских тюрьмах, а страна пребывала в состоянии хаоса. Но Джон Дадли, виконт Лайл, собиравший для Генриха армию в северо-восточной Англии, писал: «Видя, что Господь по своей воле подобным образом распорядился королем [Шотландии], мы полагаем, что не к чести Вашему Величеству посылать нас, солдат, воевать с мертвым телом короля, его вдовой или младенцем-дочерью». Шотландия была открыта для захвата, однако умный Генрих понял, что при помощи такта и дипломатии подчинит Шотландию правлению Тюдоров мирным путем и задешево, что всегда было важным доводом для Тюдоров.