Мария в Заповеднике

Большие империоны ужасно конфузятся того естественного чувства превосходства, с которым горожанин в Большой Империи смотрит на крестьянина, чиновник – на ученого, а среди самих чиновников и ученых обыкновенный – на одаренного; в последнем случае правомерно говорить даже о ненависти. Земные аборигены недолюбливают умственного превосходства у человека, и они этим подтверждают как бы внеземное происхождение человеческого мозга. «Коренной землянин» не любит большого ума, как социал-демократ не любит больших капиталов. Всякий развитый ум абориген на Земле встречает как чужака, инородца, вознамерившегося согнать его с насиженной территории, с которой сам он ни за что бы не сдвинулся во веки веков. Аминь. Именно это чувство, без всякого сомнения, испытывали земляне к первым богам, которые приземлились на Атлантиде. Потеснили там перзренную живую природу и постепенно смешивались с землянами, разбавляя их генетически и духовно. В итоге принудительных инъекций аборигенкам божественной спермы мы имеем теперь картину разделения человечества на людей не только одаренных и неодаренных, но и просто еще больших империонов.

– Пер, сдается мне, что где-то мы это уже проходили, дай бог памяти, – расизм? – прервал его Йоцхак Смоленскин.

– Ты, Йоцхак, плохо судишь о веке двадцатом, а по мне так это был золотой век человечества, поделивший окончательно людей на человека и двуногих. Это – во-первых. А во-вторых, мы говорим о красавице Марии. Именно желание дикарей, пока еще недоделанных богами, пребывать в равенстве, освященном чувством страха, которое дикарь испытывает перед божественным мозгом, нашло свое продолжение в страхе перед телесным иноподобием человека – и женщины в том числе. Как и далекий его предок, современный дикарь нутром угадывает в ней – божественное, иноприродное, а ощущение недоступности этой красивой странности только усиливает в нем «танталовы муки» – ведь он догадывается, что насильное обладание богиней – если представится случай – не принесет удовлетворения. Я однажды испытал нечто подобное, – признался Пер. – Я видел дорогую скаковую лошадь, ее вели под уздцы и она гарцевала, голая, и мне казалось, что будь я кентавром, то из моего восхищения этой лошадиной аристократкой могло бы вырасти вполне определенное желание против шестой заповеди. Но вот, я представил себе, что добиваюсь ее благосклонности, и уже смотрю на красавицу-кобылку удовлетворенным взглядом, и – вижу, что это – всего лишь лошадь... хотя бы даже и c ногами, – во всех отношениях достойная, но – женщина другого вида, которую мне не дано знать. И я уверен, что схожие чувства испытал бы дикарь, изнасиловавший богиню.

– Ты хочешь сказать, Пер, что страх перед мужскими извилинами и страх перед женскими очертаниями у аборигенов Земли – одного происхождения? – опять спросил Йоцхак.

– Да. И не будь дяди Калиграфка, Марии бы здесь давно не стало, потому что она отвратительна именно той красотой, которая... затруднительна для мужчины дикого.

– Откуда тебе известно?

– Я сам однажды поймал себя на этой мысли...

– Да он просто любит Марию, – прервал их Уэлш. Воспоминание о Марии ему тоже всегда поднимало настроение.

...Как Йоцхак и напророчил голосом Пера в свой диктофон, Мария приехала в Заповедник на следующий день в русских «жигулях» – так, на иномарках, Прокурор Калиграфк поддерживал в глазах партии краймеров престиж своих родственников, чтобы у партии всегда текла слюна, как хороший отличительный признак.

Мужчина средних лет, с внешностью католика и мефистофельским носом, оказался с ней рядом в машине. Своим появлением он несказанно удивил Персонал: было хорошо известно, что никакие христианские миссии не работали сейчас в данном районе.

Они остановились перед Резиденцией Министра.

– Не делайте пока никаких резких движений, Магнус! – крикнула Мария этому человеку поверх синей крыши «жигулей», когда они вышли. – С вами сначала познакомится Комендант...

– Какие движения здесь считаются резкими? – спросил, в свою очередь, тот, кого назвали Магнус. – Могу ли я отойти от машины на два шага? – попытался шутить он и вдруг прибавил: – Да, действительно, такое ощущение, что ты на мушке...

– Два шага можно, – сказала Мария равнодушно. – Но не бегите пока собирать землянику в лесу. За вами следит снайпер...

Приезжий покосился на крыши Резиденции.

– Как только Комендант осмотрит вас, с вас сразу снимут прицел, – обнадежила Мария его и скрылась в дверях Резиденции.