Мария Валевская

Даже если у Марии был комплекс на почве старшего брата, трудно допустить, чтобы она сознательно искажала старые письма. Исправления эти мог сделать только один Филипп Орнано - и не обязательно злоумышленно. Я усматриваю в этом скорее еще одно проявление бесцеремонности, с которой этот правнук-биограф "упорядочивал" прабабкино жизнеописание. Бенедикта Юзефа Лончиньского в семье и вне семьи звали просто Юзефом. Это же имя фигурирует в персоналиях Теодора, в чем граф Орнано имел возможность убедиться, изучая его надгробие в Кернозе. О существовании Бенедикта Юзефа он наверняка вообще не слыхал, поскольку Мария, как я уже отмечал в воспоминаниях и других личных бумагах, писала исключительно о Теодоре. И потому, наткнувшись в старом письме на имя "Юзеф", он мог без всяких колебаний и злого умысла переправить его на "Теодор".

Разумеется, все эти гипотезы не имели бы никакого значения, если бы приведенное выше письмо Марии Лончиньской было с начала до конца выдумано правнуком.

Но такой возможности я не допускаю по двум причинам: во-первых, как я уже говорил, стилистика и содержание решительно отличаются от остальной книги, во-вторых, надо же держаться в границах какого-то правдоподобия. Правнук-биограф мог "беллетризовать"

и "украшать" биографию прабабушки, мог даже затушевывать или переиначивать какие-то детали в документальном материале, но просто невероятно - располагая ценным историческим архивом, заменять все это плодами собственной фантазии.

И тем не менее оказывается, что при работе над биографией Марии Лончиньской, в замужестве Валевской, нельзя руководствоваться принципом "правдоподобия".

Я только что на глазах читателей произвел детальный анализ письма, которое правнук опубликовал в своем биографическом труде в качестве достоверного документа, взятого из семейного архива. Исходя из даты письма, а вернее из сопоставления этой даты с датой рождения Антония Базыля Рудольфа Валевского, я допустил рискованную, но вполне логичную гипотезу о том, что первородный сын Марии для законного сына родился несколько рановато. Гипотеза эта дала мне возможность обосновать возрастной мезальянс. И вот теперь все это трудолюбивое и хорошо пригнанное сооружение из биографических предположений и выводов я должен сам же и разрушить. Потому что в мои руки попала вторая книга графа Орнано "Marie Walewska - I'epouse polonaise de Napoleon" - "Мария Валевская польская супруга Наполеона". Это французский вариант того же самого биографического романа, изданный четыре года спустя... и "дополненный".

Новый вариант несколько отличается по стилю от первоначального, но содержит те же самые подлинные семейные документы из архива в замке Браншуар (в предисловии к французской книге автор также подчеркивает подлинность этих всех документов, как и в предисловии к английской книге). Отсюда следовало бы, что уже самые-то существенные элементы этой документации будут идентичны в обеих версиях. А это не так.

Видимо, не я один обнаружил щекотливое противоречие между датами. Видимо, кто-то обратил внимание и автора книги "Жизнь и любовь Марии Валевской" на эту конфузную деталь. И автор решил уберечь свою прабабку от возможных дальнейших покушений на ее девичью честь. В исправленной французской версии письмо Марии к Эльжуне (с некоторыми сокращениями и изменениями в тексте) фигурирует под измененной датой - 2 октября 1803 года.

Но одного изменения даты недостаточно, пришлось изменить и фрагмент письма, касающийся Наполеона.

В 1804 году Мария писала о Наполеоне как об императоре, в 1803 году так титуловать его она не могла, поскольку Наполеон императором еще не был. Но родовой биограф и с этим препятствием справился. Это видно при сличении двух версий данного фрагмента.

Английская версия: "...ну и агенты генерала Домбровского, как обычно, ищущие добровольцев во французскую армию. Я молюсь за них за всех, а в особенности за тех, кто трудится на благо Франции. В один прекрасный день великий император (разрядка моя. - М. Б.) ... вспомнит о верности польских легионов и, я уверена, употребит свое влияние, чтобы покончить с этим страшным положением..."

Французская версия: "...и еще агенты генерала Домбровского, которые без труда находят добровольцев во французскую армию. Да хранят милостивый господь и святая дева всех их, а особенно тех, кто трудится для первого консула (разрядка моя. - М. Б.), который... готов избавить нас от еретиков и тиранов, вызвавших всю эту нужду..."