Мария Валевская

Правнук и биограф Валевской, граф Орнано, совершая перед войной путешествие по следам прабабки, заглянул и в Финкенштейн. Замок, где находилась некогда штаб-квартира Наполеона, стоял тогда еще целый и принадлежал юнкерскому роду графов фон Дона. Французскому гостю показали "наполеоновские покои" со старой обстановкой, сохранившиеся со времен исторического романа. Сильное впечатление произвела на правнука спальня императора. Там стояло большое супружеское ложе с балдахином и занавесями из пурпурного шелка, а рядом с ним полевая кровать - одна из тех, которые Наполеон возил с собой повсюду и на которых охотней всего спал. Внимание Орнано обратили на дырку в занавеси над супружеским ложем. Согласно легенде, поддерживаемой владельцами замка, пани Валевская, уезжая из Финкенштейна, вырезала кусочек пурпурного шелка на память о ночах, проведенных в спальне императора.

Спустя сорок лет после поездки графа Орнано, когда и я двинулся по следам наполеоновского романа, мне уже не предоставили столь богатой пищи для воображения.

Прусский Финкенштейн успел превратиться в польский Каменец Сускпй, а бомбежки превратили родовое гнездо графов фон Дона в угрюмые, обгоревшие руины. Мало кто уже помнил, что полтора века назад здесь находилась ставка французского "бога войны". Последняя война, развязанная сородичами бывших владельцев замка, стерла следы всех предыдущих войн. Местные жители в утешение сообщили мне, что замок объявлен историческим памятником и вскоре начнется его восстановление, но моего положения биографа "польской супруги Наполеона" это никак не облегчало.

И все же я не уезжал из Каменца Суского разочарованным или удрученным. Тот предвечерний час, который я провел, бродя среди развалин замка, я отнюдь не считаю потерянным. Так как разглядывать там было мало что, все это время я размышлял о Валевской. Но иначе, чем я думаю обычно о героях моих биографических повестей. Я не ломал голову над сопоставлением дат и фактов, которые в этой запутанной биографии все равно не удастся согласовать; не пытался разгадывать загадки и ребусы прошлого, которые все равно не будут разгаданы. Я поддался магии окружающих меня исторических стен и просто думал о молодой женщине, которая апрельской ночью 1807 года приехала в главную квартиру Наполеона.

Поездка в Финкенштейн была со стороны Марии актом большой смелости. Она же знала, чем рискует. В Варшаве вся история еще укладывалась в рамки приличий.

Был муж, были кузины и подруги, были те или иные ширмы. Там все еще можно было повернуть вспять, от всего еще можно было отречься. Скандалезные любовные похождения случались с самыми высокопоставленными светскими дамами. После них прибегали к карантину, уезжая на два-три месяца в деревню, и все быстро забывалось. Но здесь возврата уже не было. Это означало разрыв с мужем, отказ от сына, прощание со всей прошлой жизнью.

Валевская как будто выговорила у Наполеона, что никто не узнает о ее пребывании в Финкенштейне. Император делал что мог, лишь бы исполнить ее желание. Спальня любовников и примыкающая к ней комната фаворитки были отделены от остального замка глухой стеной.

Пани Потоцкая, которая, я уже говорил, черпала свою информацию от ближайшей поверенной Марии, так что может считаться надежным свидетелем, приводит в своих воспоминаниях следующую деталь. Военный министр, маршал Александр Бертье, имеющий доступ к императору в любое время дня и ночи, как-то утром застал любовников за общим завтраком. Валевская успела юркнуть в соседнюю комнату, но компрометирующее доказательство в виде второго столового прибора осталось.

Бертье, видя на подносе две чаши, позволил себе многозначительно улыбнуться. Наполеон за это так цыкнул на него, что, как пишет мемуаристка, тот "сразу же перешел к важному делу, которое его привело к императору, зарекшись на будущее злоупотреблять правом являться без предупреждения".

Несмотря на все старания Наполеона, сохранить тайну было явно нелегко. В главной квартире на каждом шагу встречались поляки. Почти ежедневно приезжал кто-нибудь из варшавского высшего света. Под окнами замка муштровали своих солдат офицеры только что сформированного гвардейского кавалерийского полка.

Постоянно находились в Финкенштейне Юзеф Выбицкин, Александр Сапега, Винцентий Красиньский, Александр Рожнецкий. Часто приезжал Юзеф Зайончек и Станислав Костка-Потоцкий. Все они знали Валевскую лично, некоторые, например Ян Леон Ипполит Козетульский, давний сосед по Ловичу, и дружившие с Лончиньскими братья Томаш и Франтишек Лубеньские, относились к кругу ее близких знакомых. Кроме того, в Финкенштейне нес свою службу посвященный во все Бенедикт Юзеф Лончиньский, который охотно встречался с варшавскими друзьями.

Чтобы укрыться от людского любопытства, Марии приходилось прибегать к самым строгим ограничениям.