Мария Валевская

"Отцу моему было уже шестнадцать лет, когда умер его дед (маршал Орнано, муж Валевской), - читаем мыв предисловии. - Я рос в постоянном и близком общении с двумя невестками Марии (женой Александра Валевского и женой Рудольфа Орнано). Дом, в котором я жил, и дома, которые посещал, были полны воспоминаний о ней. Я познакомился с историей их обоих: и ее и Наполеона, к которому моя семья сохранила свои былые симпатии. Картина, составленная мной, была полная. Ей может быть не хватало перспективы, но зато в ней не было пробелов..."

Как жаль, что граф Орнано не ограничился этой картиной, основанной исключительно на прямых источниках.

Как жаль, что он не воспроизвел в книге строгого звучания документов и семейных преданий, дополнив бы их от себя только личным комментарием правнука. Поступи он так, проблема Валевской была бы наконец выяснена и упорядочена, а исследователи интимной биографии Наполеона разделались бы наконец с терзающей их загадкой.

Но получилось иначе. Открытие в семейных архивах замка Браншуар подействовало на историко-литературные амбиции биографа. Ему мало было скромной роли добросовестного, пытливого биографа. Он решил написать о прабабке романтическую литературную эпопею на широком историческом фоне. "По всей Европе, исколесив ее вдоль и поперек, - говорит он в предисловии, - я перерыл с тщательностью историка все публичные и частные архивы, в которых могли бы содержаться какие-нибудь полезные сведения на эту тему. Вооруженный историческими и семейными документами, я посетил места, которые любила Валевская, где она жила и оставила след. Сейчас, после долгих подготовительных трудов, я беру на себя риск изобразить жизнь этой необыкновенной женщины, моей прабабушки".

Автор столь обещающего предисловия, к сожалению, не сдал экзамена на историка-исследователя. Материалы, собранные им в путешествиях по Польше, Германии и Италии, оказались в значительной мере неточными, а то и просто вздорными. Не проявил он и достаточного критического чувства в оценке семейных документов. Уже из работы Массона можно было сделать вывод, что в воспоминаниях Марии Валевской (написанных для сыновей явно с целью реабилитации) несколько идеализирован ее роман с Наполеоном, в нем выпячены прежде всего патриотические и политические моменты. Правнук-биограф в своем агиографическом рвении зашел еще дальше. Он до такой степени раздул политическо-историческую роль Валевской, что сделал из императорской фаворитки фигуру, чуть ли не решавшую судьбы Польши в наполеоновскую эпоху. В довершение всего он придал биографии форму романа, совершенно стерев границы между документальной правдой и литературной фикцией. В результате книга графа Орнано вместо того, чтобы прояснить проблему Валевской, еще больше затемнила ее.

В одном только отношении Орнан не сделал промашки. Его беллетризованная биография, обильно скрашенная экзотическим польским фольклором, заинтересовала кинематографистов. Вскоре после выхода книги появился сделанный по ней сценарий первого фильма об этом любовном увлечении Наполеона (при создании сценари-л пользовались и английским переводом романа Вацлава Гонсёровского "Пани Валевская"). Снятый в 1937 году американский суперфильм с Гретой Гарбо в главной роли сделал популярной фигуру и историю Валевской среди многомиллионных зрителей во всем мире.

Но успех фильма не спас биографа-правнука от критики со стороны обманувшихся в своих надеждах наполеоноведов. Основательнее всех расправился с книгой "Жизнь и любовь Марии Валевской" польский историк Кукель. В двух обширных полемических очерках "Вымышленная жизнь Марии Валевской" (1939) и "Правда и вымысел о пани Валевской" (1957) Кукель опроверг многие ошибочные утверждения графа Орнано и - благодаря добросовестному анализу всех имевшихся доселе источников - навел какой-то порядок в сумме знаний о Валевской.

Новые интересные подробности из биографии романтической камергерши появились в исследовании Адама Мауерсбергера "Мария Валевская", помещенном в журнале "Атенеум" в марте 1938 года. Мауерсбергер уточнил дату рождения Валевской, и, кроме того, ему удалось раскопать консисторские акты архиепископского суда в Варшаве и на основе их воссоздать ход бракоразводного процесса Марии с ее первым мужем, камергером Анастазием Валевским.

Последнее открытие сделано несколько лет назад. Искусствовед Стефан Козакевич нашел в приходских книгах Кернози документ, не оставляющий никаких сомнений (до сих пор об этом ходили только легенды), что останки Валевской, погребенные 15 декабря 1817 года в семейном склепе графов Орнано на кладбище Пер-Лашез в Париже, были в 1818 году, согласно последней воле покойной, перевезены в Польшу и помещены в подземелье костела в Кернозе.

Завершая этот длинный перечень первоисточников, я хотел бы в конце упомянуть о своих собственных (к сожалению, неудачных!) попытках разрешить тайну Валевской.