Мариинск - Суслово

Основу питания составлял хлеб. Его выдавали минимум 500 г на человека, а служащим, труд которых не нормирован, давали по 600 г. У тех, чей труд нормировался, размер пайки зависел от процента выработки. При выработке в 125% выдавали 1200 г. Чем ниже был процент, тем меньше пайка. Для человека средней упитанности съесть 1200 г. хлеба в сутки трудно, тем более трудно, если он получает и еще что-то, однако в лагерных условиях это совсем иначе. Работая целый зимний день на воздухе, плохо одетые люди, получая совсем мизерный приварок (щи часто из промерзлой капусты, немного каши), съедали 1200 г (тем более, если пайка была меньше) едва ли не сразу (тут мне припомнилось, что у владелицы трепального заведения в Орле (Н.Лесков) трепачи съедали в день по 8 фунтов хлеба, имея к тому немалую добавку в виде горячей пищи). Лучше всех питались ИТР, для которых была отдельная кухня. По сравнению с тем, что давали «придуркам», там было и больше, и лучше изготовлено, но ИТР было едва ли больше 15 человек.

Очевидно, вообще рацион на з/к был небогат, но кроме того, значительную часть (надо полагать) раскрадывали как начальники, так и те из з/к, кто работал на кухне или был близок к ним, а то и просто за деньги.

Так же скверно как кормили, одевали лагерников. Зимой полагались бушлаты и ватные штаны, бригады получали и то, и другое, но что собой представляла эта одежда?! Бушлаты, вытертые до предела, годились может быть при нулевой температуре, а тут бывало и по 30, и по 40, при том же, на ветре. Особенно трудно доставалось кровельщикам. Крылись все постройки дранью из осины. Осиновый кряж распиливался на куски длиной около полуметра. Его разрушали на куски и опускали часа на два в кипяток, а затем примитивным станком, на котором работало два человека, отстругивали тонкие планки. Это и была дрань. Прибивать дрань к опалубке полагалось гвоздями, но этого товара в лагере почти никогда не было, и прибивали «вермишелью» - проволокой, которую разрубали на кусочки длиной по см в 10. Полагалось, чтобы один конец такого гвоздя был тупой, а другой острый, т.е. чтобы его отрубали косо. Те, кто рубил "вермишель", не очень заботились сделать концы острыми, да если и делали, то загнать гвоздь в промерзшее дерево молотком, который держали промерзшей рукой, было трудно. Промерзая до костей на ветре, всячески ругаясь, кровельщики прибивали дрань так, чтобы она только не свалилась тут же. Это была хотя и не самая трудная, но самая неудобная работа. Плотники, сидевшие на срубах, промерзали не так, еще лучше было положение работавших внутри здания, где, по крайней мере, не продувал ветер.

Рукопись обрывается. Машинопись правленая. Автограф.

Семейный архив. Публикация А.Н.Улащика.