Марийские народные сказки

— Пустите нищенку переночевать.

Не пускают. Походила она вокруг дома и снова стучит:

— Пустите. Пожалейте хоть вы, люди добрые, коль судьба меня не жалеет. Мне много места не нужно, только то, что сама займу, да ребеночек, да котомка.

Пожалели нищенку, пустили в дом. Глядит на нее Иван-царевич и думает: «Что-то уж больно похожа эта нищенка на мою сестру. Только сестра-то безрукая…» Глядит на нее муж и думает: «Вылитая жена, только с руками да с ребенком».

Вот и говорит ей Иван-царевич:

— Нищие всегда много сказок знают. Не расскажешь ли нам какую? Уж очень хочется сказочку послушать.

— Рассказать могу. Да не будете ли сердиться на мою сказку?

— Нет, не рассердимся.

— Ну, так слушайте, да не перебивайте. «Жил царь с дочкой и сыном. Перед смертью наказал он детям жить в дружбе, почитать друг друга. Так они и жили, пока не женился царевич на дочке полковника. А та очень завидовала их дружбе, вот и решила она извести царевну. Изрезала как-то всех кур, а мужу говорит: «Смотри, что твоя сестра наделала!» А он отвечает: «Ничего, это не наш капитал. Наживем еще». В следующий раз прирезала она уток, потом гусей, овец, коров, лошадей, а у мужа один ответ: «Не наш капитал…» Тут невестка до того рассердилась, что сына собственного убила. А мужу советует: «Отруби за это сестре руки и пусти се на все четыре стороны». Брат так и сделал…»

— Отрубил? — в волнении закричал царевич.

— Не сердись и не перебивай, иначе не буду рассказывать, — говорит нищенка.

— Продолжай, — отвечает ее муж. — Очень уж интересная сказка.

— «Брела, брела сестра с отрубленными руками по лесу — вышла к городу. И очень есть захотела. Забрела в сад и съела яблоко. Увидел ее в саду купеческий сын, привел к отцу. А тот пожалел безрукую девушку и оставил при доме, чтоб она скотине корм задавала. Понравилась она купеческому сыну. Всех прочих невест отверг он, а на ней женился».

— Женился? — воскликнул муж ее.

— Не сердись и не перебивай, иначе рассказывать не буду.

— Рассказывай, — просит Иван-царевич. — Интересная сказка.

— «Стал купеческий сын ездить с товарами, да куда ни поедет — все с убытком возвращается. Попробовал на счастье безрукой жены торговать — тут и улыбнулась удача, большой барыш получил. Отца оставил он при старом магазине, а сам поехал с новым в другой город. А в это время жена его сына родила. Вот зовет его старик-отец на сына полюбоваться, а в ответ приходит письмо: «Гоните ее вместе с сыном прочь, не пара она мне». Прогнали ее из дому, сына кушаком к ней привязали. Шла она, шла, пить захотела. Наклонилась над лесным ручьем, а сын и выпал прямо в воду. Стала она доставать его, тянула, тянула обрубки — и выросли у нее новые руки, достала ребенка со дна. Вот он, тог ребенок, ползает у моих ног».

Узнали тут брат и муж свою сестру и свою жену в этой нищенке, обрадовались. Приветили ее, приласкали, повинились перед ней. А злую невестку, убившую своего сына, привязали к лошадиному хвосту, провели по всему городу и пустили в чисто поле, чтоб разнес, развеял конь ее по клочкам во поле, чтоб и памяти не осталось.

Так-то вот, навредишь другому — самому хуже будет!

Тоймет и поп

или-были старик со старухой. И было у них три сына. Старший, Ямет, сплавлял лес, клал но илемам печи. Все считали его деловым и хозяйственным. Средний, Паймет, ловил рыбу, ходил на охоту, был находчивым и смекалистым. Младший же, Тойметом звали его, только и знал, что с утра до ночи работал: сеял горох, коноплю, ячмень да пшеницу, полол, удобрял поле.

Придет домой Ямет, своим барьшом хвалится и смеется над младшим братом, Тойметом:

— А тебе, грязнуля, вечно за сохой ходить, в земле да в вонючем навозе копаться.

— Тоймет! Тоймет! — вздыхает Паймет, вернувшись с охоты. — Как прекрасно в лесу! Смотри, какую добычу я принес, а ты не то чтобы тетиву на лук натянуть — стрелять из готового лука не можешь…

Молчит Тоймет. Берет косу и идет на луга. Скотине на зиму корм нужен…

Вот однажды отец приметил, что кто-то повадился в горох ночью ходить. Приказывает отец старшему сыну поймать незваного гостя.

Ямет сел на меже. Выпил одну чарку, другую. Калым у него богатый был в той поре — отмечал он его, да так наотмечался, что скоро уснул и до утра не вставал. Проснулся, когда солнышко его распалило, пришел домой, говорит отцу:

— Никого не видел и не слышал. Ночью все было тихо.

Посылает старик Паймета.

— Тебе, сынок, и бог велел поймать пришельца. И глаз у тебя зорок, и рука крепка.

Наймет сегодня рано уходил на охоту, много бродил по лесу и с устатку скоро уснул.

А на третью ночь отправляет старик Тоймета и говорит:

— А если никого нс поймаешь — сам пойду сторожить.

— Куда ему? Его с испугу родимчик схватит, — смеются братья.

— Ничего, Тоймет, вот возьми-ка сладкой медовухи для смелости, но утром вора ты должен привести, — подбадривает отец.

А Тоймет и не думал бояться. Поле он сеял, полол, удобрял. На своем поле честный труженик ни бога, ни черта не боится. А медовуху он взял, пришла к нему думка одна…

Вылил он в плошку медовуху, а сам сел под высокую березу, что росла у межи, и стал ждать.