Марикита

– Я этого не говорил… Он не полковник и даже не капитан, потому что отказался от всех чинов: он просто командир Королевского полка Лагардера, в котором числятся четыре храбреца: господин де Шаверни, два учителя фехтования – Кокардас и Паспуаль, и я…

– Он как всегда безрассудно храбр! – прошептала Аврора.

– И Шаверни тоже, – столь же гордо произнесла донья Крус. – Что ж, сестричка, едем: в нашем присутствии они станут еще отважнее!

– Замолчи! Неужели мы обретаем наших возлюбленных лишь для того, чтобы шальная пуля или ядро вновь похитили их у нас?

– Так, значит, вы свободны? – спросил Лаго.

– Как птицы, вырвавшиеся из своей клетки, – ответила цыганка.

– На которых, впрочем, наверняка расставлены новые силки, – прибавила Аврора. – А сами вы почему оказались в Бургосе? Кто послал вас к нам?

– Думаю, что само Провидение! Но мой рассказ будет так долог…

– И, тем не менее, мы должны знать все, – присоединилась к подруге донья Крус. – Садитесь и выкладывайте без утайки то, что произошло после нашего отъезда из Байонны. А потом придет наша очередь исповедаться.

Антонио Лаго знал, что в Испании гораздо чаще, чем в иных странах, у стен неожиданно вырастают уши. Только после того, как он удостоверился, что их никто не подслушивает, он решился поведать девушкам обо всех подвигах, совершенных шевалье в Испании. Услышав в коридоре чьи-то шаги, он умолк. Но тревога оказалась ложной: хозяйка гостиницы провожала нового постояльца в отведенную ему комнату. Когда шум затих, Антонио шепотом продолжил рассказ.

Затем донья Крус сообщила ему о болезни мадемуазель де Невер, об их заключении в башню замка Пенья дель Сид, преданной Мариките, доставившей им весточку о Лагардере и Шаверни, и, наконец, о побеге, случившемся в ту роковую ночь, когда замковая башня со страшным грохотом рухнула, засыпав все вокруг своими обломками.

Баск слушал молча и бесстрастно, стараясь запомнить мельчайшие подробности рассказа доньи Крус, чтобы потом решить, как ему следует поступить.

– А что сталось с Пейролем? – спросил он.

– Он мертв, похоронен под развалинами; по крайней мере, мы очень надеемся на это, – ответила донья Крус.

– Да приберет его к себе Господь! – с надеждой в голосе прошептал баск.

– Что нам теперь делать? – спросила мадемуазель де Невер.

– На рассвете вы найдете меня за стенами Бургоса, возле Бискайских ворот; я куплю мулов и уже завтра вечером передам вас господам Лагардеру и Шаверни… или, в крайнем случае, маршалу Бервику. В лагере французской армии вам будут не страшны ни Гонзага, ни Пейроль.

– Но Пейроль умер! – прервала его донья Крус.

– Пока ты собственными глазами не увидел, как вороны клюют труп твоего врага, – назидательно произнес Антонио Лаго, – не стоит надеяться понапрасну.

– Согласна; мы действительно не видели труп нашего тюремщика, но все было так тщательно продумано: он попросту не мог остаться в живых.

Жаль, что с нами не было Лагардера, – промолвила Аврора, – он нанес бы негодяю удар, именуемый ударом Невера!

– А ведь шевалье, – воскликнул горец, – направился именно в замок Пенья дель Сид! Похоже, однако, что он опоздал…

– Если Пейроль жив, – тяжко вздохнула мадемуазель де Невер, обнимая подругу, – то, поверь мне, бедная моя Флор, мы не можем чувствовать себя свободными!

Лаго понял, что посеял смятение в сердцах девушек, хотя момент для этого был отнюдь не подходящий; напротив, ему надо было ободрить их, вдохнуть в них силы и мужество.

– Скорее всего, – поспешил он исправить допущенную ошибку, – Лагардер встретил Пейроля в окрестностях Пенья дель Сид, так что теперь ваш тюремщик валяется где-нибудь под скалой, с кровавой дырой во лбу. Но даже если это не так, он волею судьбы опять встанет у нас на пути, мой кинжал сумеет указать ему нужную дорогу.

С этими словами он удалился, а девушки, оставшись одни, опустились на колени и принялись молиться.

IV КИНЖАЛ БАСКСКИЙ И КИНЖАЛЫ КАТАЛАНСКИЕ

За стеной какой-то человек буквально прилип ухом к тонкой перегородке, отделявшей его комнату от комнаты, занимаемой цыганками. Он слышал все, и на губах его играла сатанинская усмешка.

Разумеется, девушки не могли видеть труп фактотума Гонзага, пожираемый вороньем, ибо человек в соседней комнате был не кто иной как Пейроль собственной персоной!

Покинув Пенья дель Сид – замок, едва не ставший его могилой, – интендант рассудил, что хозяина следует искать не в Мадриде, а поближе к границе, там, где идет война и где шпага Филиппа Мантуанского наверняка уже окрасилась кровью французов. Придя к такому решению, он поехал наугад, не заботясь более о пленницах и втайне лелея надежду, что они навечно остались лежать под развалинами мавританской башни. Конечно, Гонзага вряд ли бы одобрил поведение своего приспешника, но принц был далеко, и Пейроль собирался просто-напросто поставить его перед свершившимся фактом.