Марина

На подкашивающихся ногах я кинулся в коридор, ведущий в кухню – хорошо, что я выучил наизусть все закоулки родной школы, – и успел захлопнуть за собой дверь. Страшная тварь билась позади меня о дверь, сотрясая ее, и вот та не выдержала, упала, повалив меня на плитки кухонного пола. Бешеным перекатом я рванулся под стол и успел там спрятаться. Ноги чудовища были совсем рядом. В следующую минуту страшный грохот бьющихся стаканов и тарелок – оно сметало их вниз десятками – наполнил помещение, а пол покрылся слоем битого стекла. Я сумел схватить упавший рядом кухонный нож, но оно заметило и нагнулось надо мной, скалясь, как волк, лезущий в свое логово. Я вонзил нож прямо в центр образины – он вдруг мягко вошел туда, как в землю. Монстр отшатнулся, это дало мне возможность отступить в глубь кухни и поискать глазами, чем защитить себя. В открытой коробке лежали свечи, салфетки, газовая зажигалка – бесполезная сейчас ерунда, но зажигалка случайно осталась у меня в руке, когда тень моего врага уже летела на меня: острые когти выставлены вперед, смрад волной в лицо. Защищаясь от когтистой лапы, протянутой к моему горлу, я инстинктивно щелкнул зажигалкой, и лицо чудовища осветилось. Оно было не более чем в двадцати сантиметрах от меня. Я закрыл глаза и простился с жизнью. Этому не было конца – время тянулось и тянулось. И ничего не происходило.

Я открыл глаза и обнаружил, что стою в разгромленной кухне совершенно один. Шаги по коридору удалялись. Я постоял, потом осторожно пошел вслед и дошел за марионеткой до своей спальни. Заглянул в разбитый дверной проем. Существо рылось в моем рюкзаке. Схватило альбом с фотографиями, который я унес из оранжереи. Выпрямилось и посмотрело мне прямо в глаза. Его на миг обрисовала далекая зарница за окном. Я не успел ни шевельнуться, ни вымолвить слова, как он исчез за окном, по-прежнему открытым.

Я быстро подбежал к подоконнику, лег на него и стал жадно высматривать, куда же оно исчезло, и увидел: паучий силуэт с невероятным проворством скользил вниз по водосточной трубе. Черный плащ развевался на ветру. Существо спрыгнуло на крыши более низких строений восточного крыла здания и уверенно углубилось в путаницу из башенок, труб и горгулий. Словно пантера, изящными прыжками ушедшая в джунгли барселонских крыш под грозовым небом. Я стоял на месте, как парализованный. Наконец заметил, что на подоконнике кровь. Не моя. След из кровавых брызг вел в коридор. Значит, его. Я ранил ножом в лицо человеческое существо. Я тяжело сполз по стене, ноги не держали. Силы полностью оставили меня.

Не знаю, сколько времени я так просидел, скорчившись. Когда смог снова встать, понял, что на земле есть только одно место, где я найду защиту, утешение и помощь.

15

К дому Марины я подошел в темноте и пробирался через сад чуть ли не ощупью. Особняк я обошел кругом, чтобы пройти через кухню. К моему огромному облегчению, свет там еще горел: теплое мерцание огня освещало Марину за кухонным столом, что-то писавшую в своей заветной тетрадке даже в этот столь поздний час. Рядом с ней примостился Кафка. Я негромко стукнул в дверь костяшками пальцев и сразу вошел – было открыто. Марина подняла голову, и перо выпало из ее пальцев.

– Боже мой, Оскар! Что с тобой?.. – вскочила она в ужасе, коснулась моего исцарапанного лица, глянула на изодранную грязную одежду. – Что это было?

Лишь после двух чашек горячего кофе я смог связно изложить то, что это было, а точнее, что я смог вспомнить, причем не всегда уверенный в подлинности этих впечатлений: я дошел до того, что не поручился бы ни за адекватность собственных чувств, ни за здравость рассудка. Марина слушала, держа мои руки в своих, и я приходил в себя с каждой фразой. Подумалось мимолетно, что я наверняка выглядел куда хуже, чем мне казалось.

– Даже не думай об этом. Ты сейчас пойдешь отдыхать, немедленно, и останешься здесь сколько будет нужно.

– Спасибо.

Но в глазах Марины я видел тревогу, которую и сам чувствовал. Их с Германом дом был не более безопасным местом, чем любое другое. Чем бы ни было существо, которое нас преследовало, оно прекрасно знало, где нас искать.

– Что же делать, Оскар?

– Давай попробуем найти этого инспектора, которого назвал Шелли… да, Флориана… и разобраться, что же там произошло.

Марина вздохнула.

– А сейчас мне, наверное, все же лучше уйти, – еще раз предложил я.

– Я сказала, даже не думай. Я приготовлю тебе наверху комнату, рядом со своей. Пошли уже.

– А… а что подумает Герман?

– Герман будет в восторге от того, что ты проведешь Рождество с нами.

Я поплелся за нею наверх, на второй этаж дома, где еще никогда не был. Длинный коридор с рядом дубовых резных дверей тянулся бог знает в какую даль, слабо освещенный мерцанием свечей в канделябрах. Марина показала мне комнату в самом его конце. Мебель была по-настоящему старинной, но без пыли столетий – все сияло чистотой.

– Простыни только что постелены, одеяла в шкафу, замерзнешь – возьмешь. Так, полотенца здесь. Пижаму… а ну-ка, как тебе придется пижама Германа?