Марина и цыган

Братцу так понравились качели, что он не хотел слазить с них. Но я опасалась, как бы у него не закружилась голова и предложила ему перебраться в гамак. Медленно покачивая его, я рассказывала Толику сказку, пока у него не стали слипаться глаза. Потом пришёл дядька и унёс спящего братца в дом, а я снова открыла книгу. Мой отдых длился около часа, пока со двора не донёсся голос мамы.

Мы приготовили ужин и сели за стол в семь вечера. Толика пришлось разбудить. Он был сонный, капризничал и плохо ел. После ужина дядька включил телевизор и мы стали смотреть какой-то фильм. Баба Тоня с дочерью сидели на диване, а я и Женька – на стульях. Братец же игрался на полу с машинкой. Когда фильм закончился, мама увела Толика в спальню, а я ушла в горницу и стала прихорашиваться перед зеркалом. Неожиданно ко мне без стука вошёл дядька. Он принялся рассматривать висевшие на стенах репродукции и, задержавшись перед «Рождением Венеры», спросил:

-Марина, это твой идеал женщины?

-Да, а разве тебе не нравится?

-Нет, холодная она какая-то.

-Что ты понимаешь в живописи! – воскликнула я, не отрываясь от зеркала.

-Может, и не понимаю, - согласился Женька.

-А это кто? – указал он на Джоконду.

-Мона Лиза или Джоконда. Её загадочной улыбкой восхищались люди на протяжении многих веков.

-По-моему, улыбка у неё не загадочная, а, скорее, змеиная, - пожал плечами дядька.

-Сам ты змей! – обиделась я за Мону Лизу. – Эта картина – величайшее произведение искусства и написал её гений эпохи Возрождения Леонардо да Винчи. Чему тебя только в школе учили!

Женька не нашёлся, что ответить, и, видя, что я вскипела, как горячий самовар, поспешил перевести разговор в другое русло.

-Ты в компанию собралась? – поинтересовался он, остановившись за моей спиной.

-Да, - кратко ответила я, ещё не успокоившись.

-Возьми меня с собой, - попросил дядька.

Подумав, что он всё равно не отстанет, я нехотя кивнула. Внезапно Женька провёл рукой по моим волосам:

-Смотри, Марина!

Обернувшись, я увидела у него в руке собственный седой волос и печально произнесла:

-Ничего не поделаешь – старею!

-Да, и лицо у тебя немного осунулось, - задумчиво подтвердил дядька. – Надо себя поберечь.

Не успела я ничего ответить, как на пороге возникла моя мама в халате и в бигудях.

-Марина! Зачем ты голых женщин по стенам развесила? – недовольно заметила она, озираясь по сторонам.

Женька бросил на меня быстрый взгляд, однако я промолчала. Между тем мама, обратив, наконец, внимание на мой наряд, с подозрением в голосе спросила:

-А куда это ты собралась на ночь глядя?

-Ма, можно мы с Женей немного погуляем? – попросила я.

-Что это за прогулки ночью! – раздражённо обрушилась на меня мама. – Спать уже пора! Никуда ты не пойдёшь!

Дядька попытался было вмешаться, но это было равносильно тому, если бы он захотел остановить цунами. Привлечённая шумом, в горницу заглянула баба Тоня.

-Это тебе можно в такое время гулять! – продолжала между тем отчитывать моя мама брата. – А Марина – несовершеннолетняя и я ей выходить из дома после девяти вечера категорически запрещаю!

Послушав немного, бабушка ушла. Женька тоже, наконец, понял, что сестру переспорить невозможно и, бросив на меня сочувственный взгляд, сказал, что пойдёт ночевать в Чижово. После его ухода мама собственноручно заперла все двери и окна и приказала мне ложиться спать. Я покорно отнесла платье назад в шифоньер, в то время как баба Тоня выключила в зале свет и открыла одно окно. Когда же её дочь попыталась выразить недовольство, она коротко ответила:

-Душно!

Вернувшись в горницу, я надела ночную рубашку и юркнула в постель. Минут через пять появилась моя мама. Открыв дверь, она прислушалась к моему ровному дыханию и, успокоившись, ушла. Вскоре всё в доме стихло, но сон ко мне не шёл. Лёжа в темноте с открытыми глазами, я пыталась представить себе, что сейчас происходит в компании деревенских. Наверно, они уже вернулись с танцев и веселятся вовсю, смеются, болтают, может быть, даже обо мне. А я вынуждена лежать в постели без сна только потому, что у мамы плохое настроение.

Прошло около часа. Когда ждать мне стало совсем невмоготу, я потихоньку поднялась с кровати и достала из сундука заранее приготовленные брюки и белый джемпер. В темноте мне не удалось отыскать мокасины и поэтому пришлось обуть босоножки, стоявшие под кроватью. Чтобы не наделать шума, я не стала выходить из горницы через дверь, а проскользнула через потайной лаз за сундуком. Как оказалось, моя предусмотрительность не была излишней, потому что мама оставила дверь в зал открытой.