Марина и цыган

Но я уже тащила его всё дальше и дальше.

-Света! – успел крикнуть мне вслед Витёк. – Жду тебя ровно в пять часов возле кинотеатра «Родина».

«Жди, милый, жди!» - мысленно ответила я, даже не обернувшись.

Однако около половины пятого меня стало разбирать любопытство: придёт Витёк на свидание или нет? К этому времени мать ещё не вернулась с работы, а Толик был в детском саду. К тому же, кинотеатр «Родина» находился недалеко от нашего дома. Недолго думая, я надела серые брюки и белый джемпер, спрятала волосы под парик, а глаза – за тёмными очками и выскочила за дверь.

Витька и его компанию я увидела ещё издали и, неторопливо пройдя мимо них, села на ближайшую скамью. Парень то и дело посматривал на свои наручные часы, а приятели отпускали шутки в его адрес. Минут через пятнадцать я встала, чтобы идти домой. Как вдруг Витёк, бросив взгляд в мою сторону, громко произнёс:

-А она мне нравится! Давайте лучше её возьмём с собой!

Однако в этот момент закончился киносеанс и из помещения хлынула толпа, в которой мне легко удалось затеряться.

-Всё? – спросила я у Чижевского, когда он закончил свой рассказ.

-Всё, - подтвердил он уже не таким уверенным тоном.

Тогда, поднявшись со скамьи, я небрежно обронила:

-Ну, ладно, некогда мне твои басни слушать.

-Марина, ты вернёшься? – крикнул мне вслед Димка.

Но я в ответ лишь дёрнула плечом.

В нашем доме было темно: Женька ушёл спать в горницу, а бабушка загоняла кур в сарай. Не включая свет, я улеглась на диван и стала размышлять. Меня смущало то обстоятельство, что Чижевский пересказал известную историю слово в слово, так, как я поведала её бабе Тоне. Неужели она и впрямь проболталась, хотя я просила её молчать? А, может, Юрка попросту нас подслушал? Но ведь треск его мотоцикла слышно за версту! Ну, если не Чижевский, то остаётся только дядька. Хотя его и не было в комнате, когда мы с бабушкой секретничали, он вполне мог, как я уже убедилась, шпионить за мной.

Вскоре в зал вошла баба Тоня и, включив свет, сообщила:

-Марина, там к тебе наши деревенские пришли!

-Скажи им, что я сплю, - последовал мой ответ.

Бабушка вышла. Однако, услышав голоса под окном, я повернула голову и увидела ненавистную физиономию Чижевского. Не отдавая себе отчёт, я схватила диванную подушку и метнула её в сторону окна. Подушка, не долетев до подоконника, упала на пол, зато Юрку словно ветром сдуло. Мне сразу стало легче: врёт Чижевский, не могла бабушка ему проговориться. Но почему я сразу не дала ему достойную отповедь? Эта мысль не давала мне покоя.

Поднявшись с дивана, я вновь вышла на улицу. Там уже стемнело и на столбах зажглись электрические лампочки. За время моего отсутствия в компании прибавилось людей: рядом с Чижевским на скамье восседал рыжий верзила с рассыпанными по всему лицу веснушками. Это был один из тех «клоунов», с которыми я познакомилась в доме у Женьки. Тут же маячил с папироской в зубах и его дружок – высокий и тощий, как палка. Оба они были явно навеселе (вероятно, вернулись от шурина). Но если Гришка вёл себя более или менее прилично, то рыжий (парни называли его Лёхой) достиг той стадии, когда «море по колено». Рядом стоял их мотоцикл.

Внезапно одна из девчонок громко взвизгнула: оказалось, что её ущипнул Лёха. Чижевский попытался было урезонить приятеля, но тот в ответ лишь пьяно загоготал. Не в силах более ждать, я приблизилась к скамейке и встала сбоку, глядя в упор на Юрку. При этом моё лицо оставалось в тени и в поток света попадали только волосы. Деревенские сразу притихли, вероятно, желая услышать, что я скажу. А Чижевский,

которому было явно не по себе от моего пристального взгляда, нервно заёрзал. Тем временем Лёха, не понимавший, почему вдруг все замолчали, наконец, тоже заметил меня.

-Эй, ты, рыжая! – воскликнул он, сделав попытку приподняться. – Давай тебя на мотоцикле покатаю!

-Благодарю, но меня уже Юра обещал покатать.

-Зачем тебе Юра? – приложив некоторые усилия, Лёха всё же встал на ноги. – Нам не нужен никто!

Деревенские попытались было удержать его, но тот отмахнулся от них, как от назойливых мух, и, пошатываясь, приблизился ко мне. Схватив своей огромной лапищей меня за плечо, Лёха затем дыхнул мне в лицо перегаром:

-Чего ты ломаешься?