Марина из Алого Рога

Она такъ обрадовалась этому своему открытію, что прибѣжала въ то утро на балконъ съ намѣреніемъ сообщить его друзьямъ ранѣе, чѣмъ тѣ еще вышли изъ своихъ комнатъ. Но когда они оба явились, ей стало совѣстно, и она ничего не сообщила; только съ Пужбольскимъ, съ которымъ она обыкновенно грызлась, она въ это утро была необычно ласкова, ни разу не говорила ему: "вздоръ" и "глупости", и позволяла ему глядѣть на себя, не прерывая его вѣчнымъ: "что вы на меня такъ смотрите?" — что приводило его всегда въ конфузъ и отчаяніе. Съ графомъ она завела бесѣду по поводу его института, а именно, о допущеніи въ него женщинъ, которыя, доказывала она, гораздо болѣе способны, чѣмъ мужчины… Она не успѣла договорить, какъ Пужбольскій влетѣлъ въ разговоръ съ мнѣніемъ какого-то нѣмецкаго спеціалиста, приписывающаго раздражительность и нервность сѣверо-американцевъ тому именно, что народная школа тамъ въ рукахъ женщинъ… Но Завалевскій, въ великому удовольствію дѣвушки, опровергъэтотъ доводъ на основаніи лично ему извѣстныхъ выводовъ и фактовъ и отвѣчалъ Маринѣ, что en principe онъ совершенно съ нею согласенъ и объ этомъ долго думалъ, — но что по отношенію въ его институту затрудненіе представляется въ томъ, во-первыхъ, что въ его мысли это заведеніе должно быть непремѣнно закрытое заведеніе, и во-вторыхъ, что въ него должны поступать исключительно дѣти крестьянъ; что такой интернатъ для крестьянскихъ же дѣвочекъ немыслимъ пока, но что, — и это предвидится и значится въ его уставѣ,- параллельно съ его мужскимъ курсомъ, но, разумѣется, отдѣльно отъ него, можетъ быть открытъ равносильный курсъ для женскихъ особъ всѣхъ сословій, если только начальство заведенія получитъ удостовѣреніе въ томъ, что будетъ не менѣе пятнадцати слушательницъ въ началѣ курса…

— Вдвое больше будетъ! воскликнула Марина, — сколько тутъ бѣдныхъ дѣвушекъ, жаждущихъ знанія и занятій!

— Серьезно? быстро поднялъ на нее глаза графъ.

Она одумалась.

— Конечно, проговорила она, — очень много такихъ… которыя походятъ-походятъ и — бросятъ.

— Русское Ausdauer! усмѣхнулся онъ тѣмъ уголкомъ, что такъ нравился Маринѣ.

— Сдѣлайте меня инспектрисой, засмѣялась она:- я имъ шалопайничать не дамъ!…

Онъ взглянулъ на нее съ гораздо большею внимательностью, чѣмъ въ ея понятіи заслуживала эта шутка.

— А опытъ? спросилъ онъ.

— Опытъ пріобрѣтается…

— И терпѣніе тоже?…

Она подумала — и не отвѣчала.

— Хорошо, Марина Осиповна, сказалъ Завалевскій съ новою полуулыбкой, — мѣсто вамъ будетъ, какъ только вы сами придете мнѣ сказать, что вы чувствуете себя способною управлять другими…

— Вы правы! отвѣчала она на это, и брови ея мгновенно сдвинулись отъ налетѣвшаго на нее облава печали, — я пока еще ни на что не гожусь!… А ужь какъ бы женщины у насъ, примолвила она со вздохомъ, — нуждались въ хорошемъ образованіи!…

— И не однѣ женщины! закачалъ головою графъ. — Подождемъ, можетъ быть и дождемся… А если у насъ установится когда-нибудь основательное образованіе, я не вижу причины, почему бы не допустить къ нему и женщинъ… Особенно славянская женщина, — она, пожалуй, дѣйствительно способна…

Марина не дала ему кончить.

— Не правда-ли, не правда-ли? — захлопала она даже отъ радости въ ладоши. — Какъ вы это справедливо сказали!…

— Да? засмѣялся онъ:- но въ моей мысли образованіе это должно опять-таки прежде всего служить естественному и неизмѣнному призванію женщины — быть матерью!… Та, которая будетъ въ состояніи замѣнить сыну своему наставника, будетъ вдвойнѣ мать!…

— А вотъ для этого, должно быть, язвительно воскликнулъ Пужбольскій, — и преподаютъ у насъ чуть не анатомію пятнадцатилѣтнимъ дѣвочкамъ!…

Въ прежнее время Марина такъ и взъѣлась бы на него за такое пренебреженіе къ реальнымъ знаніямъ, но тутъ она только шутливо погрозила ему пальцемъ и весело возгласила:

— Погодите, дайте образоваться русскимъ женщинамъ, — онѣ министрами будутъ!

— Ахъ! захлопалъ въ свою очередь въ ладоши Пужбольскій, — дождусь-ли я этого счастливаго времени! У меня дѣдъ былъ, — капитанъ-лейтенантомъ при Екатеринѣ служилъ, — такъ тотъ бывало, какъ вспомнитъ — и вздыхать начнетъ: "бабій вѣкъ, золотой вѣкъ! Такъ и я, Марина Осиповна, такъ и я!… Только вотъ какое я маленькое неудобство при этомъ предвижу: вообразите себѣ,- въ комитетѣ министровъ, или тамъ въ государственномъ совѣтѣ, внесено очень важное дѣло, напримѣръ по военному министерству, а самого министра вдругъ нѣтъ. Гдѣ министръ? спрашиваютъ… А секретарь докладываетъ: онѣ просятъ обождать ихъ немножко, онѣ изволятъ примѣрять новое платье отъ Ворта изъ Парижа… Ну такъ займемся пока дѣломъ министра юстиціи. А секретарь опять: госпожа министръ юстиціи извиняются, — онѣ сегодня ночью изволили произвести на свѣтъ новую гражданку и…

— Ну, скажите на милость, помирая со смѣху обратилась Марина съ жалобой къ Завалевскому, — есть-ли возможность говорить съ нимъ о чемъ-нибудь дѣльномъ!…

— Никакой возможности нѣтъ, молодая особа, подтвердилъ тотъ, — никакой!…