Марина. Код силы

Ресницы женщины дернулись. Зрачки медленно передвинулись на Дмитрия, и коктейль чужих эмоций из облегчения, любви и горя разлился по венам Алессии.

– Она дэвлесс-эмпат, – выдохнула журналистка удивленно.

Мама Марины все продолжала тупо смотреть на Диму. Аскендит мягко улыбнулся, и что-то во взгляде его глаз заставило Алессию замереть. Журналистская чуйка кричала: “Что-то здесь не так!” Но что именно Алессия все не могла понять.

Дима аккуратно положил тонкую руку женщины обратно на подлокотник и встал.

– Приступай, – посмотрел он на Алессию бесстрастным взглядом и отошел на шаг, пропуская ее.

– Но она ведь не больна… То есть больна не телом… Это же мама Марины Ситром? Я все не могу вспомнить, как же ее зовут…

– Я знаю, что вероятность того, что ты ей поможешь, очень мала, но попробуй, пожалуйста, – взмолился Аскендит и от того как он это сказал у Алессии сжалось сердце.

Неужели он настолько любил Марину Ситром, что так заботился о ее матери? Да все мужчины, которых Алессия знала, были бы рады, что тещу заперли в дурдоме…

Что-то было не так, но потоки чувств, исходящие от матери Марины не давали в полной мере сосредоточиться и услышать собственные мысли.

Алессия вздохнула, обреченно кивнула и подошла к креслу.

Напряженная фигура Димы замерла у подлокотника. Алессия поймала взгляд Тома, который одобрительно кивнул. Она наклонилась и протянула руку к голове женщины.

По мнению Алессии проблема матери Марины Ситром находилась в мозгу, и именно с него надо было начинать. Журналистка прикрыла глаза. Приятное тепло разлилось по ее телу и сосредоточилось в ладони.

Алессия открыла глаза и покачала головой.

– Что не так? – встрепенулся Дмитрий.

– Все в порядке, – махнула рукой Алессия и обошла женщину. Сев на подлокотник с другой стороны, она приблизилась к пациентке, которая продолжала бездумно смотреть прямо перед собой.

Не увидев в ее глазах возражения, да и любой другой мысли, Алессия слегка охватила ее голову. Журналистка смежила веки и сосредоточилась.

Шли минуты, женщины не двигались, словно застыли.

Дмитрий Аскендит скрестил руки на груди, пристально смотря на них, но ничего не происходило.

А Алессия тем временем больше не ощущала собственное тело, все в ней сосредоточилось на теле женщины. Она словно бродила по нейронам ее мозга, пытаясь найти то место, которое было повреждено и, найдя его, почувствовала огонь внутри себя.

Огонь разгорался и вмиг он охватил Алессию.

Она резко распахнула глаза и, покачнувшись, чуть не слетела с подлокотника.

Аскендит ее вовремя подхватил.

Голова Алессии кружилась то ли от напряжения, то ли, как и сказал Аскендит, исцеление для нее проходило не бесследно. Том, оказался рядом и оттянул ее к стене, где она окончательно пришла в себя.

Дима же вцепился взглядом в неподвижную фигуру Евы. Он присел на корточки у ее ног и заглянул в распахнутые и словно удивленные стеклянные глаза.

На фоне потускневших от времени, когда-то васильковых глаз, черный зрачок казался бездной, в которой можно было увидеть собственное отражение. Зрачок дернулся, и, расширяясь, бездна посмотрела прямо на Диму.

Внутри Димы все скрутилось в узел, он задержал дыхание.

Ресницы Евы дернулись, веки медленно закрылись и открылись.

Расширившийся зрачок провел по лицу Димы взглядом, и с каждым вздохом понимание происходящего отражалось в ее глазах.

Пересохшие губы, разлепившись, приоткрылись.

– Дима, – прохрипела она, и слезы заструились из глаз. – Дима.

– Ева, – стон вырвался из горла Димы и он, вскочив, обхватил Еву и сжал сильно-сильно. Наконец, он нашел Ее.

Услышав “Ева”, Алессия очнулась от оцепенения. В мозгу завертелся, закрутился ком мыслей и словно снежный ком, увеличиваясь с каждым оборотом, глыба мыслей чуть не снесла ее.

Том схватил девушку за предплечье.

– Выйдем. Оставим их одних.

Алессия ошарашено обернулась на него, но поддалась. Том плотно закрыл дверь за собой. Все, что происходило за дверью, было слишком личным, чтобы они смотрели.

Дверь закрылась, и Дима расцепил объятия. Ему казалось все волшебным сном. Он вновь посмотрел в глаза Евы и не сдержал радостного стона, увидев блек слез, разума и осознанности.

Она плакала и улыбалась. Потоки чувств радости и горя, подобно волнам попеременно сменяли друг друга.

– Я так скучал, – прошептал он и впился ртом в ее колючие от сухости губы. Ева ответила. И от этого закружилась голова.

Он целовал свою жену, которую, наконец, отыскал, а в голове почему-то возникал образ Марины.

Ева, Марина… Марина, Ева…

В этот момент он целовал их обоих. Такое жуткое дежавю… Он ведь чувствовал то же самое, когда встретил Марину. Он обнимал Марину, а казалось Еву. Что за превратности судьбы?

Губы их расцепились.

– Сколько прошло времени? – спросила Ева надломленным голосом.

Дима мягко улыбнулся, осознавая, что мозг Евы исцелился. Когда она его узнала, Дима даже не надеялся, что она полностью вернула себе разум.

– Двадцать три года.

Рот Евы приоткрылся, глаза в ужасе расширились, а слезы заструились новым потом.

Тем временем за дверью стояли Алессия и Том.

– Я не ослышалась, он сказал “Ева”?