Марина Мнишек

13 января 1610 года Марина написала письмо отцу для отправки с королевскими комиссарами и послами тушинского «рыцарства» под Смоленск: «Я, несчастная, будучи испытуема от Господа Бога такой заботой, не могу ничего придумать для своего облегчения и ничего хорошего не могу ожидать в таком смятении». Все происходившее под Москвой стало для нее самым тяжелым испытанием: «Войско не согласно после ухода царя: одни хотят быть при царе, другие при короле. Если когда-либо мне грозила опасность, так это именно теперь, ибо никто не может указать мне безопасного места для приличного и спокойного жительства, и никто не хочет посоветовать мне что-либо для моего блага». Несколько раз в письме она взывает о совете и помощи, которые никак не может получить: «Великий гнев Божий разразился надо мной, неоткуда мне получить здравый совет и помощь, только Всевышнему Богу поручаю себя и жду Его веления, так как тяжелая скорбь моя должно быть сведет меня безвременно в могилу, что я предпочитаю злорадству всего мира над моим несчастьем. Поэтому смиренно прошу ваше благородие, милостивый отец и господин мой, похлопотать и позаботиться обо мне, нижайшей слуге вашей, чтобы я впоследствии не причинила еще большей скорби нашему роду» [313].

«Царица» все еще думает о чести «дома Мнишков». Ей отвратительна сама мысль о возможном «триумфе» недругов, смеющихся над ее несчастьем. Но она не может обратиться к отцу с прежней нежностью: «пан воевода» для нее уже не «батюшка» из писем времен отъезда Юрия Мнишка из Тушина, а «ваша милость». Это скорее плач, чем надежда на спасение. Письмо к отцу демонстрирует сложность чувств, которые переживала Марина после того, как ее покинул последний человек, выказывавший ей царское почтение и дававший ей надежду на сохранение прежней идеи, которой она уже посвятила свою жизнь (а другой жизни, если не считать самборского детства, у нее и не было).

Следующий шаг, который приходится сделать Марине Мнишек, даже вопреки ее желанию, – обратиться за защитой к королю Сигизмунду III и попытаться договориться с ним о своей дальнейшей судьбе. Примечательно, что она пишет королю два дня спустя после письма отцу, перед самой отправкой королевских послов 15 января 1610 года. Марина вместе с остальным тушинским «рыцарством» желала королю победы в его походе в Московское государство и готова была признать, что фортуна полностью отвернулась от нее. Это была полная «капитуляция» перед обстоятельствами. Все, о чем просила Марина Мнишек для себя и своей семьи, – чтобы Сигизмунд III не забыл о них и наградил своими щедротами. Она подчеркивает свое «сиротство»: «Милость вашего королевского величества, столь часто испытанная семьей моей и моей особой, сама налагала на меня обязанность обратиться в моем осиротении к защите вашего королевского величества. Но злополучное пленение мое, почти лишившее меня свободной воли, отняло у меня возможность прибегнуть к этому надежнейшему и вернейшему утешению. Теперь, когда ваше королевское величество изволили вступить в пределы Московского государства, со своей стороны я искренно желаю, чтобы добрые замыслы, удачное начало предпринятого дела шло успешно и предприятие окончилось благоприятно».