Марина Мнишек

А так Марине вернули все дары ее мужа, бывшего царя Дмитрия Ивановича. Свои драгоценности она получила когда-то в два приема: в Кракове в 1605 году через посольство Афанасия Власьева и в Москве во время брачных торжеств в мае 1606 года. Они и упоминались отдельно: «Клейноты с Офонасьем до Кракова посланы и после того с паном Бунинским. Потом через Офонасья в дорозе посланые, а после того в шатре отданые, и что тут в Москве дал». После погрома, по словам Марины, все дары остались в государевой казне, и она просила царя Василия Шуйского и думных бояр проявить снисхождение и возвратить их: «Все те подарки, которые Дмитр дочери его милости пана воеводиной давал, тут привезены и в казне целы остались, а в Полше нимало ничего не оставлено. Что все дочка его милости пана воеводы Сендомирского пускает на ласку великого государя и на разсуженье бояр думных». В итоге бояре не только вернули Мнишкам то, что могло им принадлежать, но и не отказывались продолжать дальнейший поиск утраченного имущества, покупая тем самым столь необходимое перемирие.

Сопровождать послов, воеводу Юрия Мнишка и Марину были назначены боярин князь Владимир Тимофеевич Долгорукий и каширский выборный дворянин Иван Александрович Колтовской. Запись об их отсылке 23 июля 1608 года сохранилась в разрядных книгах: «Того ж году отпущены с Москвы в Литву послы литовские, которые были у Ростриги от короля, да Юрьи Сендомирской з дочерью с Маринкою с Ростригиною женою; провожат их ходил до Твери боярин князь Володимер Тимофеевич Долгорукой да Иван Олександров сын Колтовской». В одной из редакций разрядных книг говорилось и о целях провожающих: «Что поляки и литовские люди, которые стоят с Вором в Тушине, послов московских и Сердомирскаго з дочерью не взяли» [215]. Как видим, официальные источники окончательно определились со «статусом» Марины Мнишек, оказавшейся всего лишь женой «Ростриги» и дочерью «Сендомирского воеводы». «Ростригой» же стали называть бывшего самозванца, чтобы лишний раз не тревожить упоминанием полного имени тень подлинного царевича Дмитрия Ивановича, канонизированного в царствование Василия Шуйского к общецерковному прославлению.

Позднее в «Новом летописце» будет описан весь маршрут, определенный для отъезда из России литовским послам и семье воеводы Юрия Мнишка. Выглядел он необычно, так как царь Василий Шуйский «повеле им итти на Углеч, да на Тверь, да на Белую и проводити их повеле до Смоленсково рубежа» [216]. Ссыльные заметили, что их водят лесами по «кругу», и роптали по поводу тяжелого похода «под открытым небом» [217]. Охрана состояла из городовых дворян Белой, Вязьмы, Дорогобужа и Смоленска, хорошо знавших только обычный путь в Речь Посполитую. Конные дворянские сотни были поручены непосредственному командованию воевод Бориса Собакина и Воина Дивова. Вся охрана состояла из трехсот человек городовых дворян из уездов «от литовской украйны», пяти голов со служилыми татарами, трехсот человек стрельцов во главе с сотниками Иваном Баутиным и Богданом (Будаем) Болтиным. Чтобы справиться с нарядом на службу такого войска, в поход специально отрядили дьяка Дмитрия Раковского. Сохранились также имена приставов, посланных провожать послов и «Сердамирскаго с дочерью»: Петр Мансуров, Леонтий Пусторослев и новгородцы Михаил Бобарыкин, Иван Судаков и Иван Бунаков.