Марина (СИ)

Сколько времени я лежала так, обмирая от своих мыслей и от каждого шороха, я не знаю. Может быть, всего несколько минут. Однако, эти минуты растянулись для меня в достаточно пространный отрезок времени, Я, в который уже раз, выстраивала в памяти примерные схемы происходящего. И как ни старалась вставить в них себя, у меня ничего не получалось. Я всегда оказывалась где-то сбоку от схемы, потому что ни одно мое действие не было никак связано ни с умершими людьми, ни с какими-то ни было иными обстоятельствами. Кто-то довольно настойчиво пытался связать меня с несчастными иностранцами, но при ближайшем рассмотрении оказывались видны белые нитки, которыми была шита эта черная полоса моей жизни. Ну, ладно, попробую еще раз по порядку: Швертфегер приглашает меня поужинать - я случайно опаздываю и он уходит с Ириной Мещеряковой, потом собака находит в парке его бумажник и приносит его к моему подъезду. Затем Вадим обнаруживает визитную карточку Швертфегера в журнале на моем столике. Судя по всему визитку подложили мне либо Тамара, либо Ирина, благо дверь на балкон я обычно не закрывала из-за кошек. Тут все очень просто: позвони, узнай дома ли я. Если я не подняла трубку телефона, спокойно перелазь в мою квартиру и делай, что хочешь. В случае, если я окажусь дома, в туалете, скажем, или в ванной, можно сказать, что звонили долго и решили по-соседски посмотреть не случилось ли чего со мной. Вдруг я лежу с высокой температурой или со сломанной ногой и просто не могу подойти к телефону, при этом нуждаюсь в экстренной помощи. Но такую отговорку я могла бы принять только от Тамары, поскольку с Ириной не была знакома. Из этого следует, что визитку мне подбросила Тамара. Ясно становится, что Тамара была заодно с Ириной. Однако мне не верится, что Тамара могла бы кого-нибудь убить. Я могу согласиться с тем, что она за деньги могла совершить неблаговидный поступок, но никак не убийство. Мне даже очень хотелось бы верить, что она и не знала об убийствах. Ирина вполне могла уговорить мою соседку, если сказала, что, например, подложив визитку можно устроить мне встречу с потенциальным мужем. Я, мол, найду визитку и наверняка позвоню ее владельцу, предположим, для того, чтобы высказать свое отношение по поводу несостоявшегося ужина. Нет, это ерунда. Тамара прекрасно знала, что ни при каких обстоятельствах я такого не сделаю. Значит, ее уговорили, используя иные аргументы. Все равно, я теперь уже никогда не узнаю, какие именно, стало быть нет смысла и думать об этом. Что дальше? А дальше труп Швертфегера в парке. И опять очень близко от моего дома. Словно после ужина я заманила его к себе и разделалась ним по дороге. Затем сама соседка, а вместе с ней муж и... Нет, пожалуй, о старшем сыне говорить не приходится. Он и сам без посторонней помощи мог отправиться в лучший мир. Насколько мне известно, большая часть наркоманов именно так и кончает свои дни. Впрочем, тут тоже есть свои нюансы. Очень странно, что он передозировался как раз в тот день, когда его родители были отравлены. Опять тайна, покрытая мраком.

Затем Вадим находит останки Херберта Пайера в моем подвале, а я обнаруживаю тело Ирины Мещеряковой на базе отдыха и сразу же еще двое погибших: мать и дочь Ирины. Сердобольный преступник открыл им газ, чтобы не мучались парализованные бедняжки без кормильца по больницам и приютам. Эти преступления, кроме разве последнего, тоже по замыслу убийцы должны были привести меня на скамью подсудимых. В моей шкатулке лежала бриллиантовая запонка Пайера, а возле тела Ирины милиция нашла тапочки, в которых я ходила на базе отдыха. Во всем этом очень много непонятного. Почему я должна была сесть в тюрьму? Кому и для чего это нужно? Не проще ли было убить меня? По всей видимости я нужна живая, но обстоятельства складываются так, что однозначно обвинить меня в убийствах невозможно и продолжают гибнуть люди, хоть как-то со мной соприкасавшиеся. Наверное преступник изучал диалектику и знает, что изменение количества рано или поздно приведет к изменению качества.

Итак, что мы имеем? Ничего, кроме констатации известных фактов. Может быть нужно проанализировать какие-то другие аспекты! Какие? Если уж профессиональные сыщики ничего не могут понять, то куда мне!

Уснуть я больше не смогла. Полежав еще некоторое время, я поднялась и включила свет. На часах было без десяти три. Вадима не было. Я даже не могла позвонить Ивану Сергейченко, потому что Вадим запретил мне подходить к телефону. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Думать о том, что и Вадим может оказаться жертвой преступника я не хотела, рассудив так: сыщик не может попасть в опасную ситуацию, так как он способен ее заранее предугадать. Наивно, конечно. Сыщик в первую очередь тоже человек и весьма вероятно тоже допускает ошибки. Ко всему прочему Вадим в последнее время постоянно рядом со мной. Чем не мишень для очередного убийства!