Читаем Марина Цветаева. Жизнь и творчество полностью

Марина Цветаева. Жизнь и творчество

Молчи, богемец! Всему конец!Живите — другие страны!То лестницей из живых сердецГерманец входит в Градчаны.Этой басне не верит сам!По ступеням как по головам. — —— Конным гунном в Господен храм— По ступеням, как по черепам. — —Не море хлещет, не гром гремит,Не лава — не столб песчаный —Под женские вопли, народный взрыдГерманец входит в Градчаны.Были чешскими — семьсот лет.Цезарь, бойся таких побед. — —Где победа — там бьются — двое.Цезарь! Бойся побед — без боя. — —Один — во всех зеркалах одноЛицо — ни врага, ни друга —Один — не вынес! Рванул окно —Германца встречает вьюга…

"Дописать самое трудное: Градчаны, — рассуждает Цветаева несколько позже, — не тот размер, для меня — трудный, но очень хорошо первое 4-стишие, даже одна только его (последняя) строка: Германец входит в Градчаны. Ради нее — "

Однако завершить эту вещь не пришлось…

В течение апреля и мая было написано еще восемь стихотворений. Одно из лучших — четвертое: "Германии": анафема родине Романтики, а ныне — стране, изменившей самой себе: "Полкарты прикарманила, Астральная душа! Встарь — сказками туманила, Днесь — танками пошла… О мания! О мумия Величия! Сгоришь, Германия! Безумие, Безумие творишь!" Другое сильное стихотворение — восьмое: "О, слезы на глазах…", со знаменитыми строками:

О черная гора,Затмившая весь свет!Пора — пора — пораТворцу вернуть билет……………………..Не надо мне ни дырУшных, ни вещих глаз.На твой безумный мирОтвет один — отказ.

Завершено оно 11 мая. Через два дня — запись, "бытийная" и "бытовая":

"(13 мая 1939 г., суббота. Дела — дрянь: 80 сантимов. Гм… два яйца, одна котлета, горстка риса — и Мурин аппетит. По T. S. F-y[124]: Visitez — visitez — Achetez — achetez,[125] И поганые, ненавистные люксовые чернила: "Bleu des Mers du Sud"[126], - не выносящие никакой бумаги кроме пергаментной и на которые я — обречена.

Но, возвращаясь к Чехии: необходимо вставить в "Атлас — что колода карт" (стихотворение пятое, "Март" от 22 апреля. — А.С.) — Мартовские игры. Перекличка с Мартовскими Идами: — Вспомни, вспомни, вспомни, Вождь — Мартовские Иды…)"

Так и завершит она стихотворение, намекая на убийство Юлия Цезаря в марте сорок четвертого года до нашей эры.

Однако далеко не все стихи чешского цикла удались. Можно сказать и сильнее: "Стихи к Чехии" в целом — неудача поэта. За невеликими исключениями, они плакатны, газетны, общи, риторичны, — мертвы (как ни странно)…

"Попытка леса (написано — надумано — на улице, когда шла к черноглазой старушке — Сонечке Г<оллидэй> в старости — за рубашкой)

Видел, как рубят? Руб —Рубом! — за дубом — дуб.Только убит — воскрес!Не погибает — лес.Так же, как мертвый лесЗелен — минуту чрез! —(Мох — что зеленый мех!)Не погибает — чех.Видел — как губит? Груб —Ужас: за трупом — труп.Но на руинах — смех:Не погибает — чех.

9 мая 1939 г."

Здесь (в обоих вариантах) нет естественности, нет достоверности чувств: стихотворение не живет: к примеру, вызывает недоумение: почему "на руинах — смех"? и т. п.

Творческим провалом можно считать две последние строки стихотворения "Взяли…": "Но покамест во рту слюна — Вся страна вооружена!"

Но самая большая неудача, на наш взгляд, — девятое стихотворение-восьмистишие:

Перейти на страницу: