Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

За организационную сторону американских гастролей Высоцкого отвечал тамошний импресарио — бывший гражданин СССР, еврей Валерий Шульман, с которым был хорошо знаком Калманович; как мы помним, тот тоже был импресарио, правда, в Израиле.

Свое пребывание в Америке Высоцкий начал с концерта 17 января, который он дал в нью-йорском Бруклин колледже в 20.30. Зал, вмещающий три с половиной тысячи человек, был переполнен. Как уверяют очевидцы, это было что-то невероятное. В тот же день Высоцкий совершил на первый взгляд смелый, но, с другой стороны — тайной, где главной целью было понравиться американцам, вполне закономерный поступок: дал интервью радиостанции «Голос Америки» и спел в эфире три песни: антироссийскую «Что за дом притих…» (а не продержавные «Купола») и две шуточные «А ну отдай мой каменный топор…» и «Песенку про слухи».

В Нью-Йорке Высоцкий наконец-то навестил своего родственника — бывшего советского гражданина, поэта-песенника Павла Леонидова; до этого они находились в ссоре, которая тянулась с момента отъезда последнего из СССР в 1974 году. Именно во время этой встречи Высоцкий признался в том, что собирается в скором времени приехать жить в США; он назовет дату — 1982 год, хотя уже вскоре ее придется сместить на два года раньше. Отметим, что почти никому в Союзе Высоцкий об этом не говорил, даже родителям, а Леонидову признался. Зачем? Он хотел, чтобы это выглядело естественно, не как побег, а как желание жить на две страны и заниматься здесь любимым делом — творчеством. Судя по всему, Леонидов должен был распространить эту легенду среди русскоязычной диаспоры в Нью-Йорке.

Вспоминает П. Леонидов: «Подошли к углу Третьей Авеню и 72-й улицы. Тут Володя остановился возле дома, который строился и вырос уже наполовину. Он поглядел на недостроенный дом и сказал: «Здесь хочу жить! Знаешь, я много ездил. Шарик круглый и безуглый. По-моему, без балды, мир — провинция, а Нью-Йорк — столица. Сумасшедший город! Потрясающий город! Жди меня насовсем в восемьдесят втором. Только не трепи. А Марина тебя еще с Москвы не любит…». Я спросил: «Может, оттого, что она, хоть и французская, но коммунистка?».

«Нет, — сказал он, — не потому, а потому, что — собственница. А потом: птицам плевать на корни. Им нужны плоды и черви. На худой конец, — кора. Глубина и нутро не для птиц…

Он замолчал. Стало еще жарче. Мы пошли назад. Он сказал: «Хочу и буду жить в Нью-Йорке. Как? Не знаю, но догадываюсь. Деньги? Деньги у нас найдутся… Ты говоришь, какая из двух моих половин хочет в Нью-Йорк, а какая боится порвать с Россией. Да обе хотят сюда, и обе хотят забредать туда. Раз в пять лет. Нет, раз в год. Приехать из Нью-Йорка на пароходе и подгадать рейсом прямо в Одессу. Мой город. Первый фильм, первые песни в кино, опять же женщины жгучие, да!.. Но эмигрировать — нет!..»».

19 января Высоцкий дал очередной концерт в Нью-Йорке — на этот раз в Квинс колледже, в 20.30. На него явились генеральный консул СССР в США и атташе посольства СССР, которые разыграли спектакль при свидетелях: поинтересовались, каким образом Высоцкий оказался в Нью-Йорке, когда должен быть в Париже. Тот ответилсогласно разработанной еще в Москве легенде: мол, жена здесь лечиться, а я при ней. «Но концерты?» — последовал новый вопрос. Тут на помощь артисту пришел тот самый профессор-славянист Альберт Тодд (в его доме наш герой дал «квартирник»), который взял всю вину на себя: сказал, что это он пригласил Высоцкого выступить перед студентами славянских факультетов.

Консул резонно поинтересовался, почему эти концерты организовал Виктор Шульман — недавний эмигрант из СССР. Но Тодд и здесь нашелся, что ответить: «Мы ведь славянский факультет, а не контора импресарио. Мы не можем сами это дело организовать: у нас ни денег нет, ни связей, ни опыта, поэтому и пригласили Шульмана, у которого все перечисленное в избытке».

Зал Квинс колледжа, который был рассчитан на 2 600 зрителей, в тот вечер был заполнен до отказа; стоит отметить, что в этом же зале вскоре будут выступать еще два глашатая советского либерализма — Булат Окуджава и Евгений Евтушенко, причем на выступление первого придут 1 600 зрителей, на второго… всего 260, что было закономерно: к тому времени среди евреев уже было широко распространено мнение, что этот поэт — вероятный агент КГБ. Высоцкого пришли послушать представители трех поколений русско-еврейской эмиграции, а также американцы. Вел концерт еврей американского происхождения Барри Рубин, он же переводил песни на английский язык — вернее, не переводил, а лишь передавал их краткое содержание. Всего в тот вечер Высоцкий исполнил 24 песни. Среди них: «Марафон», «Прыгун в высоту», «Милицейский протокол», «Инструкция перед поездкой за рубеж», «Письмо с Канатчиковой дачи» («Дорогая передача…»), «Кони привередливые», «Старый дом», «Моя цыганская», «Охота на волков» и др.