Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

Если учесть также новый виток противостояния советских властей и диссидентов, который выпал на начало года, то становится понятным, почему в этих условиях отношение Москвы к выходу французской пластинки несколько изменилось. Нет, там ее не запретили, чтобы лишний раз не злить ФКП, а решили повторить ситуацию 72-го года, когда параллельно с гонениями на политических диссидентов диссидентам из творческой среды, наоборот, дали «зеленый свет». А тут еще в начале марта в СССР намечались торжества по случаю 106-й годовщины Французской революции: в Москве должна была пройти Неделя французских фильмов, в Большом театре планировалось выступление французских артистов, включая горячо любимую Брежневым Мирей Матье, в эфирную сетку ТВ были включены концерты звезд французской эстрады, вроде Далиды, Джо Дассена и т. д.

На фоне этих событий французский диск Высоцкого Москва выпустить разрешила — и об этом французскую общественность специально уведомили тамошние прокоммунистические СМИ, однако потребовала, чтобы он был скомпонован по московской указке; об этом французские СМИ промолчали. А именно: в нем должны были остаться только четыре песни из 22-х записанных, а место исключенных должны были занять те композиции, которые уже выходили в Советском Союзе на миньонах — в основном это были военные песни в количестве 10 штук: итого получилось 14 песен.

Высоцкий в «бутылку лезть не стал», поскольку, как он сам заявил Дану Раттелю в «60 минутах»: «Я люблю свою страну и не хочу причинять ей вред. И не причиню никогда». Трудясь на ниве агента влияния, он и в самом деле приносил неоценимую пользу своей стране — наверное, даже большую, чем на ниве творческой.

Судя по всему, эта деятельность требовала от Высоцкого напряжения все больших физических сил. Вот почему он тогда вынужден был обратиться к советским властям с письменной просьбой разрешить ему выезжать во Францию больше одного раза в год. В итоге 5 марта 1977 года он пишет письмо в МВД СССР следующего содержания:

«Я женат на гражданке Франции Де Полякофф Марине Влади — известной французской киноактрисе.

Мы состоим в браке уже 7 лет. За это время я один раз в году выезжал к жене в гости по приглашению. Моя жена имеет возможность приезжать ко мне всегда. Ей в этом содействуют Советские организации.

Приезжая ко мне, она отказывалась от работ и съемок, оставляла детей в интернатах, а когда была жива мать, то с матерью.

Теперь положение изменилось. Моя жена должна много работать, и детей оставлять не с кем. Всякий раз, когда у нее трудное положение, естественно, необходимо мое присутствие у нее, а я должен и могу бывать у нее после длительного оформления и один раз (максимум два) в году.

Я не хочу переезжать на постоянное жительство во Францию — это вопрос окончательно решенный, а жена моя является кроме всего видным общественным деятелем — она президент общества «Франция — Россия» и приносит большую пользу обеим странам на этом посту.

Так что и она не может переехать ко мне по всем этим причинам.

Прошу разрешить мне многократно выезжать к моей жене, ибо иногда требуется мое срочное присутствие у нее и помощь, а я всякий раз должен оформляться, и это вызывает невроз и в театре, и в кино, и во всех моих других начинаниях.

Я уверен, что право неоднократного выезда решит многие наши проблемы и сохранит нашу семью».

Поскольку письмо было чистой формальностью, сомневаться в его благополучном рассмотрении было бы наивно. Но итог превзошел все возможные ожидания. Читаем документ из ОВИРа: «В соответствии с просьбой заявителя разрешаем в порядке исключения установить следующий порядок оформления документов для выезда его во Францию к семье: характеристику с места работы и анкету он должен представлять один раз в год, все последующие поездки должны разрешаться Высоцкому B.C. по его заявлению произвольной формы…».