Марина Влади, обаятельная «колдунья»

Должна была приехать Марина. Володя готовился к встрече с ней и к встрече Нового года. Приехала Марина. И снова звонок:

— Володя…

— Ребята, оставьте меня в покое! Приехала Марина…

Те:

— Марина приехала? Ну, если сам не можешь, пришли Марину, пусть она споет!

— А вы в какой квартире? — поинтересовался Высоцкий.

Ему назвали номер… Высоцкий сорвал крышку с урны (в те годы у нас в доме на каждом этаже стояли фарфоровые урны с медными крышками), позвонил в дверь. И врезал этой крышкой тому человеку, который открыл дверь. Началась драка. Повыскакивали в прихожую да на лестницу пьяные — другие участники этой компании. На шум выскочил из своей квартиры художник Валера Карасев. Валера — богатырь! Вдвоем с Высоцким они переколотили всю эту бражку. И разошлись по домам. Пострадавшие вызвали милицию, при этом постоянно повторяя: „Высоцкий! Высоцкий!“ Поскольку дело касалось Высоцкого, на вызов явился полковник милиции. Полковник, разобравшись, что, как и почему, сказал: „Высоцкий правильно сделал!“ И уехал…»

Разные на Малой Грузинской случались истории.

* * *

Они мечтали работать вместе. «Нам повезло, что мы оба были знаменитыми, — говорила Марина. — Но не было у нас борьбы за первенство, мы были на равных. Мы не тянули каждый на себя, потому что у каждого была своя публика…» А поскольку оба были наделены самыми разными талантами, точное определение жанра совместного творчества не имело ровным счетом никакого значения.

Одно время — кажется, еще в конце 1960-х, их одолевала идея создания большой совместной советско-французской концертной программы «Москва — Париж».

— Миша, представь. — Высоцкий вербовал себе в сообщники уже поднаторевшего в эстрадном искусстве Жванецкого. — Я пою и говорю по-русски, Марина — по-французски. Мы вдвоем на сцене — ведем концерт… По-моему, народ повалит…

Через какое-то время режиссеру знаменитых телевизионных «Голубых огоньков» Эльвире Бенкендорф (работавшей на ЦТ под псевдонимом Озерная) пришла в голову озорная мысль пригласить Влади и Высоцкого в качестве ведущих одного из праздничных выпусков «Огонька». Подняв своих информаторов, телевизионщики выяснили, когда точно Марина планирует объявиться в Москве, набросали примерный план передачи и отправились на согласование к своему главному теленачальнику — Лапину,[24] который лично курировал эту передачу.

К предложенным кандидатурам ведущих Сергей Георгиевич поначалу отнесся совершенно безразлично. Только и спросил:

— Вы думаете, это будет кому-то интересно?

— Да, — бодро ответила «интриганка» Озерная, — думаем.

— Ладно, пробуйте!

«Мы договорились с Высоцким, — рассказывала Эльвира Александровна, — он должен был писать половину сценария, подобрали приблизительный репертуар. Буквально за месяц приходим на окончательное утверждение плана, и вдруг Лапин говорит: „А кто ведущий? Марина Влади и Высоцкий?! Какой дурак вам это разрешил?“

„Этим дураком были вы“, — вознамерилась ответить Озерная — Бенкендорф, но поскольку не была дурой, смолчала. А подругам потом плакалась: „За Высоцкого и Марину мне стало так обидно, что вообще не захотелось работать“».

В один из тихих вечеров Высоцкий говорит Марине: «Знаешь, Андрей Тарковский[25] готовит новый фильм „Белый-белый день“, он хотел бы поговорить с тобой. Я так понимаю, что он собирается пригласить тебя на пробы». И испытывающе смотрит на нее.

— Я вовсе не нуждаюсь ни в каких пробах! — недоумевает Марина. — Что за дикость?! От меня никто и никогда не требовал проходить через пробы, приглашая на какую-либо роль. Был только один случай, но ведь то был сам Орсон Уэллс! К тому же я была тогда совсем еще молоденькой, начинающей актрисой… Нет! Пусть и не мечтает.

Но Высоцкий начинает уговаривать: «Марин, Андрей — наш лучший режиссер, мирового класса. Ты видела его „Иваново детство“, „Андрея Рублева“…»

— А почему же он тебя не снимает?

— Попытки были, — неожиданно смутился Владимир. — Но что-то там у нас с ним не получилось, я уже не помню деталей… Дело не в этом. Сейчас он задумал такую автобиографическую картину. Тебя он видит в роли своей матери. Говорит, вы чем-то похожи… Но он боится ошибиться. Ведь это мама все-таки, понимаешь… Ну что тебе стоит?..

— Ладно. Договорились. Давай телефон, я позвоню.

Вернувшись из поездки в Подмосковье с небольшой съемочной группой, Марина с воодушевлением рассказывала Высоцкому: «Это были даже не пробы. Мы просто снимали несколько кусков. Андрей подробно объяснял мне сцену: на пороге избы женщина долго-долго ждет любимого человека. Становится прохладно, она зябко кутается в шаль, последний раз в отчаянии смотрит вдаль — никого, ничего, пустота. Она, поникшая, возвращается в дом… Вот и все. Андрей наговорил мне массу комплиментов. В общем, я довольна. И собой, и Тарковским. Но я его предупредила: „Андрей, если я тебе не подойду, то ты мне прямо скажи об этом, чтобы я напрасно не ждала, хорошо?..“»