Маринея, или путешествие сквозь Бермудский треугольник (СИ)

Под здание посольства выделили семиэтажное здание в современном стиле из стекла и бетона, окружённое высоким забором, с круглосуточной вооружённой охраной. Территория вокруг здания была в разы меньше той, что маринейцы отвели для ардестинианского посольства в Айяделле, но плотность застройки не позволяла сделать большего. Зато, зная любовь маринейцев к природе, на крыше здания разбили довольно аккуратный сад.

Надо сказать, что посольство Маринеи было единственным, которое располагалось в этой части города, и это также было неспроста. Власти Ардестинии хотели, чтобы маринейская делегация как можно меньше общалась с представителями остальных народов, так как те могли лишний раз сболтнуть что-нибудь лишнее, например, как Ардестиния через насаженные марионеточные правительства обворовывает их страны и держит их граждан в нищете и страхе.

Ардестинианские наряды были ещё ближе к привычной для нас одежде, поэтому очень трудно было со стороны понять, что дело происходит, например, не в тех же Соединённых Штатах. Вадим, как и все местные мужчины, был облачён в элегантный чёрный смокинг. Маринейцы также решили одеться на местный манер, чтобы угодить хозяевам.

На Элае на этот раз было светло-зелёное платье, а волосы элегантно собраны сзади в пучок. Девушка также как и в прошлый раз, страдала от повышенного внимания к своей персоне, хотя и старалась держаться спокойно. Вадим не мог налюбоваться ею и одновременно злился на то, что не может увести её отсюда, подальше от всех этих вспышек и шума.

Пока Тавор Кратос любезно знакомил семью Аргоса Тора со своими женой и детьми, Вадим, наконец, смог заметить в толпе Уоррена, который всегда оказывался где-то неподалёку от своего патрона. Тот сделал Соболеву знак пальцами, что наблюдает за ним, на что Вадим кивнул, как бы давая понять, что ему совсем не трудно разгадать планы американца.

Но одну шпильку Джеймс всё-таки смог вставить своему противнику. После торжественного ужина состоялся небольшой бал, о котором заранее не объявляли. И американец сумел очень быстро сориентироваться и пригласить Элаю на первый танец. Отказать она не могла по соображениям вежливости, но видно было, как неприятно удивлена девушка таким ходом событий.

Вадим вне себя от негодования стоял в стороне и ничего не мог поделать. Он вообще формально не мог пригласить Элаю, так как состоял в числе журналистов и выполнял на этом вечере фактически роль стороннего наблюдателя, которому необходимо было лишь делать удачные снимки. В какой-то момент он чуть было не сорвался и не разбил о землю камеру, висящую на шее и неприятно давящую на неё. Впрочем, техника здесь была не виновата, и он это прекрасно понимал.

Стараясь отвлечь внимание, Вадим наткнулся глазами на Одиса, который стоял неподалёку и разговаривал с какой-то женщиной. Что-то в нём привлекло Вадима, и он задержал взгляд на молодом человеке. И это было не только внешнее сходство с Тавором Кратосом, которое он тут же подметил, но что-то ещё. Одис как бы выделялся на фоне всех этих напыщенных ардестинианских мужей, стёкшихся суда, чтобы покрасоваться.

Одис заметил на себе взгляд незнакомца и, извинившись перед женщиной, прервал разговор и неспешно направился к Вадиму.

― Добрый вечер! Как вам у нас нравится? ― вежливо обратился адрестинианец. Вадим отметил в его голосе искреннюю заинтересованность и отсутствие той фальши, которую можно было наблюдать в речах многих здешних гостей.

― Добрый. Здесь… очень мило, ― Вадим попытался ответить также вежливо, но получилось несколько натянуто. ― Извините, я не хотел вас отвлекать! Вы разговаривали с той женщиной…

― Ничего страшного! Мне всё равно хотелось так или иначе от неё избавиться…

Вадим на мгновение перевёл взгляд снова на танцующих Элаю и Уоррена. Одис это заметил и тоже посмотрел в их сторону.

― Да, это неприятно видеть, как такая милая девушка вынуждена находиться в обществе столь отвратительного типа! ― внезапно произнёс он. ― Вам она очень нравится ― это видно.

― Ничего, он своё получит! ― негромко произнёс Вадим и только потом сообразил, что тем самым выдаёт своё отношение к Уоррену.

― Я на это надеюсь, ― также тихо произнёс Одис, чем поставил Вадима в замешательство.

― Но он же один из ваших? Почему вы так говорите?

― А я ничего не говорю, вам показалось. Удачи, Вадим! ― и Одис подмигнул ему на прощанье, чем только увеличил замешательство Соболева.

Что это было? Какая-то проверка или провокация? Или этот парень говорил искренне? Но откуда он знает имя? Ах, конечно же, из списков гостей! И всё же очень странно! Нужно быть начеку!

Последовали ещё несколько танцев, который Элае пришлось танцевать с едва знакомыми ей молодыми ардестинианцами из числа местной «золотой молодёжи». Но Вадима это раздражало уже меньше, к тому же он был несколько отвлечён обдумыванием слов Одиса.