Маринка

─Все-о-о-о, обрубыш-ш-ш! Смерть твоя пришла. И твои чертовы замусоленные хвосты за спиной не похожи на крылья ангела. Не обманешь-ш-ш…

─ Не шипи так близко, ─ нагло щурился гость, опасливо подаваясь назад от разбитого лица Марины. ─ Мы теперь с тобой часто будем встречаться. Знаешь, как в гитлеровской Германии было? Родственникам повешенного выставляли счет за веревку, виселицу и палача. Я помню все это, как сейчас. Кое-чему научился. Штрафные санкции к тебе, Маринка, применю. Пока не поймешь, за что страдаешь.

Марина оторопело застыла и по-простецки выпалила:

─ Ангелы не такие, не такие.

─ А какие? Ты кого хотела увидеть? Что ожидала? В сияющем свечении под божественную музыку арф, я огненной дланью благословлю тебя и оставлю символы на двери: «Здесь живет святая». За свои действия и поступки надо отвечать!

─ Какие поступки? Ты, палач-насильник, суд решил учинить надо мной? Ты должен охранять людей, ограждать от бед и грехов, а не издеваться.

─ Каким я должен быть, не тебе решать. Я высшее существо, а ты смертная баба.

─ Как тебя зовут? ─ изменила тактику подсудимая, заискивающе-ласково взбила ангелу подушки и уселась рядом.

─ Я безымянное существо, ─ мирно подвинулся к ней гость. ─ Соединяю пространственные бреги в одно временное мгновение. Лишь бы не было лазеек в наши миры. Достаточно того, что здесь все изгадили.

─ А через какую щель сам-то просквозился?

─ Да не важно откуда. Хоть с проводов, хоть с колец Сатурна. Мириады миров бесконечны! Я тут с тобой и так правила нарушаю. За что, думаю, поплачусь по полной. Не можем мы влезать в человеческие отношения, предсказывать, понукать, поощрять. Помню одну подопечную в средневековье. Все орала: «Я буду жаловаться на тебя Богу, я дойду до всех архангелов».

Могу сказать только одно, что мутируем  мы вместе с вами и страдаем от грехов ваших, но изменить ничего не можем. И подсказать вам что и как делать, не имеем таких полномочий. Доходите до всего сами, не уважаемые грешники.

Красномордый противно захихикал и продолжал разглагольствовать.

Чувства ваши противоречивые, не понятные нам по своей неоднозначности, проникают угаром смертельным и расползаются сладким дымом в нас, бестелесных. Как так? Непонятно. И чаще всего, как ни стараемся, не можем быть объективны к подопечным нашим. Такая вредная побочка от вас, землян, потихоньку разрушает наш бессмертный дух.

Ангел вдруг заелозил на кровати и обнял Марину. Наклонился к ее уху и, часто дыша, доверительно прошептал:

─ Разжалуют меня, ох, чувствую, разжалуют. По нисходящей в иерархии. Замечаю, что перерождаюсь от частого использования в миру тел земных. Выгонят из Собора воинства небесного. Не дотянуться мне до чинов Херувимов и Серафимов. И придется до конца службы своей разгребать мне чертоги зла.

Вот тебя я люблю и ненавижу. С коварной хитростью людской, зараженный чувствами и думами о тебе, исходящих от близких и родных твоих. Но не могу тебя не презирать за слепоту и черствость душевную.

Откровения мстительного ангела больше разозлили, чем успокоили жертву. Женщина уже спрыгнула с кровати и, сжимая швабру в руках, начала примериваться, куда бы ударить истязателя-философа.

─ Не размахивай давай тут этой… э-э-той палкой, ─ коротыш соскочил с кровати и покачиваясь засеменил на балкон в открытую дверь. Вскочил на перила и по-будничному, основательно оглядел себя.

─ Эх, не быть мне тут с вами шестикрылым, ─ вздохнул ангел.

Жидкоперые крылья встрепенулись, зашуршали и замельтешили суетливыми махами. Руки у летуна смиренно сложились на груди, а глаза уставились в небеса.

Но полетел он  не ввысь, а вниз.

Марина ахнула и выбежала на балкон, долго всматривалась в туманное небо, задрав голову. Потом прицельно рассматривала что-то внизу, перевесившись через перила половиной тела.

И вдруг истерично засмеялась. Ринулась к входной двери, выскочила на лестничную площадку и не помня себя оказалась у двери нижней квартиры, расположенной ровно под ее жильем.

Сосед быстро открыл, шагнул через свой порог в общий коридор и еле оторвал побелевший палец женщины от звонка. Увидев ее разбитое лицо, резко отшатнулся. Удивленно таращился на Марину, а она ─ на ангела-черта, по ее мнению, скрывавшегося под личиной соседа.

Очнувшись, начала напористо тискать и ощупывать ошалевшего мужчину, нагло оглаживала его спину и бесцеремонно заглядывала под футболку.

─ Пыжик, ты, что ли? Ты сейчас надо мной изгалялся? ─ хамовато ухмылялась Маринка, не отпуская  мучителя.

─ Соседка, что за фамильярность? У нас не такие уж и близкие отношения, ─ обиделся мужчина. Он тщетно изворачивался и в то же время не смел оттолкнуть спятившую женщину.

─ Кто тебя так? Ты не в себе, ой, щекотно, что ты! Зачем? Оставь, это не прилично! ─ смущенно шептал он, оглядываясь по сторонам.

─ Здравствуйте, Эдуард Филимонович. Здравствуй, Маринушка, ─ сверху спускалась щуплая бабуля с мусорным пакетом и застыла на лестнице, наблюдая подозрительную катавасию соседей снизу.

─ Давай, проходи уже, не до тебя, старая клюшка, ─ шикнула Марина на старушку.