Маринкина любовь

С Димкой они вскоре помирились и вроде забыли про дурацкий разговор, но этот проклятый день рождения стал водоразделом, после которого в жизни Маринки все пошло наперекосяк.

Как это всегда бывает, гром грянул неожиданно. Маринка, погруженная в свои мысли и переживания, не сразу обратила внимание на то, что кое-кто в классе несколько дней подряд беспокойно шушукается, а классная руководительница ходит бледная как полотно и периодически перед уроками глотает валокордин. Ольга уже несколько дней отсутствовала в школе, а обычно добродушный и спокойный Борька Смелов ходит нервный и злой. В один из дней к Ирине Николаевне пришли Ольгины родители и надолго закрылись с ней после уроков. С Маринкой они отчего-то впервые в жизни не поздоровались, прошли мимо с каменными лицами.

— Что это с ними? — спросила девушка у Димки.

Тот как-то странно посмотрел на нее, секунду поколебался и пожал плечами:

— Не знаю…

Дальше — больше. На следующий день после уроков Ирина Николаевна попросила Маринку задержаться. Классная сильно нервничала и теребила в пальцах носовой платок.

— Мариночка, — сказала она, и голос ее дрогнул, — ты можешь быть со мной абсолютно откровенной?..

— Да что случилось-то, Ирина Николаевна? — весело спросила Маринка, еще ничего не понимая.

Преподавательница наконец взяла себя в руки:

— Расскажи мне, пожалуйста, что происходило на твоем дне рождения…

Маринка удивленно посмотрела на Ирину Николаевну. Ей совсем не хотелось вспоминать о том злополучном дне.

— А что там могло происходить? Все как обычно. Я накрыла стол, пришли друзья, одноклассники, попраздновали, разошлись. А в чем дело-то?

— Марина, скажи честно, вы пили спиртное? Девушка на секунду замялась:

— Да, Ирина Николаевна, пили. Кто-то принес пару бутылок. Но оно совсем легкое было… Вино или шампанское… Даже не помню.

— Так-так… А твои родители были дома?

— Нет, конечно. Мама, отчим и сестра уехали специально, чтобы не мешать нам…

— Понятно. — Ирина Николаевна печально покивала головой. — А что вы там еще делали?

— Да ничего особенного! Ели, танцевали, разговаривали…

— А Борис с Ольгой?..

— Были, веселились как все… Потом ушли. С ними что-то не так? Ольги неделю уже в школе нет…

— Это не обсуждается! — трагическим голосом сказала учительница. — Ты свободна, Смирнова! Завтра — твою мать в школу!

— Зачем?

Но Ирина Николаевна больше ничего не сказала и отвернулась к окну, вытирая глаза платком.

— Что случилось-то, понять не могу! — взволнованно размахивала руками Маринка, когда они с Димкой шли в этот день домой. — Ничего не понимаю! Ирина психует, зачем-то мать в школу вызвала…

Димка вдруг остановился и внимательно посмотрел на подругу.

— Ну что ты так на меня смотришь? — не выдержала она.

— Маринка, скажи, ты правда такая наивная или не понимаешь ничего? Может, ты притворяешься?

— Что я должна понимать? Может, хоть ты мне объяснишь? Димка поколебался и замялся, нерешительно бормоча:

— Да я сам толком ничего не знаю. Меня же тогда вообще с вами не было… Я в Москве с отцом был… Ты у Вики спроси, она тебе точно расскажет. Ладно, пока! Я сегодня вечером не смогу к тебе зайти — по геометрии много задали…

— Пока… — Маринка была разочарована.

Вечером она места себе не находила, моталась из угла в угол. Вышла было позвонить Димке, но он, промямлив что-то невнятное, быстро повесил трубку. Наверно, был очень занят. Ближе к ночи она подошла к матери:

— Мам, тебя Ирина Николаевна в школу вызывает, поговорить с тобой хочет!

— Что там еще? — устало спросила мать. Она в жизни не ходила на родительские собрания, и классную видела всего один раз — когда та четыре года назад приходила к ним домой познакомиться.

— Я не знаю…

— Не пойду, некогда мне! — заявила мать. — Николай у нас глава семьи, вот пусть он и идет…

Николай недовольно пожевал губами, но выбора у него не оставалось.

— Это мой отчим Николай, — представила его Маринка на следующей день осунувшейся, бледной классной.

— Ирина Николаевна, — машинально представилась та в ответ. — Смирнова, а почему мама не пришла?

— Она очень занята. Работает много, и еще у нас ребенок маленький, — сообщил Николай. — А что, собственно, натворила наша проказница?

Отчим смерил Маринку уничижительным и насмешливым взглядом. Она вжала голову в плечи.

— Ничего-ничего, — вдруг замахала руками учительница. — Она очень хорошо учится, прилежная, умная девочка…

— Вы меня за этим вызвали?

— Оставь нас, Марина, — упавшим голосом сказала Ирина Николаевна.

Вечером подвыпивший Николай встретил Маринку с ремнем. Мать лежала на кровати с мокрым полотенцем на голове. Кристинка заливалась плачем.

— Ну что, допрыгалась, стрекоза? — Николай попытался ударить девушку, но ремень скользнул по ноге, практически не причинив боли.

Маринка отскочила в сторону. Ремень свистнул еще раз и обжигающе полоснул по лицу.

— Как мы с матерью теперь людям в глаза смотреть будем? Опозорила нас на весь город! — На этот раз ремень больно ударил по плечу.

— Не смей трогать мою дочь! — Ивановна, пошатываясь, встала с постели и загородила Маринку. — Не смей прикасаться к ней!