Марьинские клещи (сборник)

Что же касалось передвижения войск вермахта по территории Польши и дальше в сторону СССР, на которое указывал в своём письме Сталин, то канцлер объяснил их тем, что центральная часть Германии хорошо «просматривается с воздуха» и подвергается жестоким бомбардировкам со стороны Англии.

Ничего себе довод для движения войск на Восток!

Сталин разгадал лукавство Гитлера и назвал его «хитрецом».

Хитрец, ох, какой хитрец!

На другой день, после того, как отослал ответ Сталину, Гитлер провёл секретное совещание с командованием всех родов войск вермахта, где и объявил о дне начала операции «Барбаросса» — 22 июня.

Откуда же взялась «угроза» нападения СССР на Германию?

Да ещё и «гибель всей Европы»?

Ничего это не было! Да и не могло быть!

«Утка» про нападение СССР вывелась в поражённой изощрённой гордыней голове Геббельса, а после была им подброшена любимому Адольфу.

Гитлер, как он привык это делать, обходил правду стороной.

Фюрер в обращении к солдатам Восточного фронта врал нагло, самоуверенно, ведомый любимым Йозефом. Точно также орал он на мировых политических перекрестках, будто «ведёт оборонительную войну и защищает Европу», когда хищно захватывал Бельгию, Голландию, Польшу, Норвегию, Грецию, Югославию.

Притворно и лицемерно уповал Гитлер: «лишь Господь Бог уберег наш народ» от «варварского врага». Гитлер, как и преданная ему верхушка 3-го Рейха, не был ни католиком, ни православным, ни даже, что подходило бы духу того времени — атеистом. Адольф верил в оккультизм, где преобладало поклонение демонам, чёрной энергии, реально он являлся замшелым сатанистом.

Оккультизм, лично поощряемый Гитлером, был возведён в Германии чуть ли не в ранг государственной политики. В стране действовало множество сект, трудились научно-исследовательские институты на ниве пропаганды оккультизма.

Зачем же в «Обращении» Гитлеру понадобился «Господь Бог»?

Или он считал себя настолько великим, что мог «взять в подчинение» и самого Господа Бога?!

Похоже, так!

«Через считанные недели, — продолжал громко читать офицер, — все три важнейших промышленных района окажутся в ваших руках! Ваши имена, солдаты вермахта, как и имена наших доблестных союзников, названия ваших дивизий, полков, кораблей и авиаэскадрилей войдут в мировую историю, связанные с величайшими победами за весь её обозримый период.

Вот они, ваши деяния: более 2 400 000 пленных, свыше 17 500 танков и 21 600 орудий уничтожено или захвачено, 14 200 самолётов сбиты или уничтожены на земле.

Мир ещё не видел ничего подобного!

Территория, которую на сегодняшний день завоевали немцы и союзные нам войска, в два раза превышает территорию нашего рейха в границах 1933 года и в четыре раза — территорию английской метрополии».

Офицер повысил голос до высокой ноты:

— Эта борьба, вероятно, впервые станет борьбой всех наций Европы и будет рассматриваться как единая акция в целях спасения культурных ценностей всего континента, — почти кричал читающий.

— За три с половиной месяца, — продолжал он, — солдаты, наконец-то, создана предпосылка для нанесения врагу последнего и решающего удара ещё до наступления зимы, удара, который должен разгромить его окончательно.

Сегодня начинается последнее и величайшее сражение этого года».

Ложь фюрера, заключённая в его обращении, продолжала промывать мозги немецким танкистам, покорно стоящим в строю, их лица, будто вылепленные из глины, не выражали каких-либо чувств, кроме высокомерия и презрения к «русским недочеловекам».

О потерях русских Гитлер врал, прибавляя в живой силе и технике вдвое больше, а про собственные — мимоходом упомянул: достигли «не более одной пятой потерь в Первой мировой войне». Уловка Геббельса, подкинутая Гитлеру, была рассчитана на то, что вряд ли кто из солдат и офицеров на Восточном фронте помнил потери Германии в 1914–1916 годах, а уж тем более стал бы вычислять «одну пятую», взяв бумагу и карандаш.

«Лукавые цифры» на то и были рассчитаны.

Девиз доктора Йозефа — «Мы добиваемся не правды, а эффекта» сработал и теперь.

В реальном раскладе фашистские войска за не полных четыре месяца боёв с Красной армией имели урон, многократно превышающий тот, что был во всех их войнах в Европе и Африке до нападения на СССР. В среднем фашисты в сутки теряли убитыми и раненными более пяти тысяч солдат и офицеров. На полях сражений остались и догнивали десятки тысяч их танков, самолётов, орудий.

Вот тут Гитлер, если бы он честно сказал о собственных потерях, был бы прав: «мир ещё не видел ничего подобного!».

Тот самый «цивилизованный Запад».

Мир, дрожа животным страхом, подал на колени, пресмыкался перед фашизмом из Германии, облизывал начищенные сапоги.

Лишь русский народ, как и сто лет назад, когда ползли орды псов-рыцарей, вышел на поединок с хищным, опытным, изощрённым врагом. Хотя его нападение в какой-то мере и ожидали, но всё же оно произошло внезапно, нагло, вероломно.