Марион: история ведьмы

Анна была настроена менее меланхолично. Ее богатый опыт сельской жизни привил ей философские взгляды. Она недавно, не прошло и двух месяцев, как потеряла сына, а Марион — мужа, но потеря на двух этих женщин подействовала по-разному.

Мамаша сейчас переживала о другом, для неё в жизни стало теперь куда больше проблем, так что не время было ударяться в меланхолию. А молодая вдова уже ни о чем не переживала, ей, как она и сказала, было "всё равно".

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

1(2)

— Нельзя так, милая, — решительно сказала свекровь, дергая Марион за руку, чтобы вдова посмотрела на собеседницу. И невольно почувствовала суеверное беспокойство и желание перекреститься, когда та подняла голову и заглянула ей в лицо. "Ох, ведьма!" Ей показалось, что Марион видит сквозь неё. Собравшись, мамаша Шарантон продолжила прерванную мысль.

— Мне-то не объясняй, что Жака тебе не хватает. Я знаю, как вы жили. Неплохо жили, но сейчас тебе надо заняться собой. Подумай, что дальше делать будешь.

— Вы меня гоните?

— Что ты! Просто я беспокоюсь, как теперь будет-то. Скоро работы в поле начнутся; люди после такой зимы злые, не дай Бог… И старуха Барбье как назло умерла, случись что — на тебя покажут. Вдруг в мае мороз ударит?

— Ну, я-то здесь ни при чём.

— Это я буду знать, да, может, кюре наш, если он тебе верит, — возразила Анна. — Другим не докажешь. Им надо как-то рассчитаться за зиму. Голод был, и эпидемия эта… Люди устали. — Она понизила голос до шепота: — А у нас никто не заболел в доме…

Она так таинственно и значительно повела глазами, проглотив конец фразы, что всё и так было ясно. Марион покачала головой.

— Я не нам одним травы давала. Соседи тоже пили и выздоравливали.

— Но поднялись-то не все.

— Поздно обращались потому что. А насчет голода, это ведь благодаря Жаку, он охотился…

— Да-да, ставил капканы в лесу сеньора, за то и поплатился жизнью. Только людям это ведь всё равно, он же не от болезни умер. От пули. Эх, колдунья старая на грех умерла! Всё теперь внимание на тебя. Защитить совсем некому, теперь, без мужа, — сокрушалась честная мамаша, не решаясь заговорить о главном. Но всё же решилась.

— Знаешь, дочка, у меня сестра есть в Анет. Не так уж это и далеко… Ты могла бы…

Марион сочувственно посмотрела на добрую женщину и ровным голосом сказала:

— Не тревожьтесь, матушка, я понимаю. Я давно решила, мне надо уйти.

— Это куда же ты собралась? — нахмурилась Шарантон.

— В Париж.

— В Париж! — мамаша всплеснула руками. — Да где это видано! Молодая женщина, одна, и вдруг в Париж. Что ж ты там делать будешь?

— Найду работу. Буду жить, город большой. Там я буду в большей безопасности. А здесь, вы правы, нам оставаться нельзя.

— Вам? Мальчика можешь оставить мне, — осторожно предложила свекровь. — Прекрасно можешь. В городе он мешать тебе будет, ведь не знаешь, как устроишься. А я пригляжу.

Марион решительно покачала головой:

— Сына я заберу.

— Да что ж его с собой тащить, он тут привык… Я только как тебе лучше хочу, с ребенком-то, знаешь, на работу трудней устроиться, могут не взять. А тут ему ничего не грозит, вы с Жаком всё-таки венчались, честь по чести. В Сан-Квентин. Все видели.

— Да мало кто помнит. Нет, куда бы я ни пошла, Рене будет со мной. Он уже взрослый, поможет мне.

— Взрослый! В семь лет-то, чем он поможет?

— Всё равно. Он поддержит меня если что. С ним я выживу, так — пропаду.

— Ты бы подумала, как ему лучше, — увещевала мамаша.

Марион выпрямилась:

— Я так решила.

Это означало, что дальнейшие уговоры безрезультатны. Со вздохом Анна взяла молодую невестку под руку и, постояв на могиле Жака, они не спеша побрели домой.

* * *

На следующее утро Марион шла по дороге в Париж. Она держала за руку мальчика похожего на неё и, не оглядываясь, быстро шагала на северо-восток. Мысленно она вызывала в памяти голос своей свекрови, чтобы придать себе бодрости на этом пути.

"До Парижа каких-нибудь восемь миль, а может, и того меньше. Через несколько часов будешь в Медоне, а оттуда через Шатильонские ворота и… Париж. Будешь еще до вечера. Удачи тебе, дочка".

Находясь между двумя своими жизнями, старой, с которой покончено, и новой, которая еще не началась и неизвестно что ей сулит, Марион старалась думать лишь о том, что сын — ее единственное сокровище — здесь, с ней, она держит его за руку. А что дальше будет, то будет. Нечего загадывать наперед.

Она шла по широкой проезжей дороге, шлепая по грязи и мечтая, чтобы никто им не встретился, ни добрый, ни злой.

Моросил мелкий холодный дождик, освежая лицо и не проникая сквозь одежду, оседая на ней. По обочинам дороги тоже начинала зеленеть трава и текли ручейки, уничтожая следы их ног на склонах Ивелины. А вместе с дождем растворялась и память…

2. ПАРИЖ

Задержавшись в Медоне и пообедав в придорожном трактире, путники к четырем часам вечера вошли в Париж.