Марионетка

Пришлось ему огорчить Хильду: намерениях будущего мужа не давали никакого повода для возвращения на яхту. Решения старика не выходили за рамки отношений самодура-хозяина и прислуги. Ему хотелось её возвращения, только чтобы с ещё большим позором выставить за дверь на ближайшей стоянке. Но раз уж Хильда заняла определенную позицию, то следует и впредь придерживаться этой линии. Антон Корф посоветовал ей продолжать игру, а на яхте сообщил старику, что сиделка отказывается у него работать и даже не требует расчета.

Карл Ричмонд покачал головой и, исподлобья глядя на секретаря, спокойно спросил:

— Ты предлагал ей компенсацию?

— Конечно, сэр.

— Сколько?

— Я не называл конкретных цифр, просто дал понять, что вы готовы заплатить.

— И она отказалась?

— По-моему, для неё это вопрос чести.

— Чепуха, мой мальчик. Самый настоящий блеф. Ты говорил, что мы сегодня снимаемся с якоря?

— Естественно.

— Ну, тогда нет повода для беспокойства. Она вернется.

— Я так не думаю.

— Хочешь пари?

— Вы проиграете. Когда я уходил, она выясняла расписание авиарейсов.

— Тогда пусть отправляется к чертовой матери. Я больше не хочу о ней слышать. Можешь идти. Как только мы получим воду, сразу выходим в море.

— Я буду в своей каюте, сэр. Нужно просмотреть массу корреспонденции. Если понадоблюсь…

— Хорошо.

Старик развернул свою коляску и дал понять, что разговор окончен.

В глубокой задумчивости Корф вернулся в каюту. Их позиция была весьма шаткой. Если Карл Ричмонд ничего больше не предпримет, весь его план рассыплется, как карточный домик. Хильда сделала очень рискованный шаг — и сошла с дистанции.

Придется подыскивать новую ученицу и как следует её натаскивать.

Но неожиданно он понял, что это невозможно. Документы по удочерению вступили в законную силу. Она стала его дочерью, и все сначала не начнешь. Нужно срочно менять первоначальный план и заставить её вернуться, сохранив по возможности лицо.

Корф прилег на койку, оставив нетронутым бокал с виски. Проблему следовало решить без промедления. Но прошло несколько часов, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Ни одно из возможных решений его не устраивало, и положение казалось безвыходным.

К пяти часам они уже запаслись свежей водой. Корф заставил себя остаться в кабинете, на борту яхты не замечалось никакого движения. Он уже встал, чтобы написать Хильде письмо с инструкциями и успеть доставить ей до отплытия яхты, как все и началось…

Карл Ричмонд потребовал его к себе. На старике был лучший костюм, на коленях он держал шляпу. При виде этого у секретаря едва не вырвался вздох облегчения.

— Отвезите меня к мисс Майснер.

Корф не стал комментировать его решение.

— Сейчас найду машину, сэр.

Не в силах выдавить ни слова, он поднялся на палубу. Все складывалось как нельзя лучше. Хильда выбрала верный тон, и старик сломался. Непостижимо… Раз он уступил, обратной дороги нет. В будущем они сами ему подскажут, как надо действовать. Антон Корф был так возбужден, что утратил обычную флегматичность.

Пересадить инвалида в кабину и закрепить коляску в кузове грузовика оказалось задачей не из легких. Секретарь предложил услуги в качестве сопровождающего, но старик отказался.

— Я с ним вполне управлюсь, — он похлопал тростью по плечу шофера. И сразу вспомнил, что они и так уже потеряли слишком много времени.

В очередной раз хозяин кафе повел машину к гостинице. Карл Ричмонд облокотился на трость и тихо улыбался, не обращая никакого внимания на окружающее. Он был под впечатлением возрождения своей веры в человеческое достоинство.

Трем служащих гостиницы пришлось немало повозиться, чтобы извлечь его из машины и усадить в коляску. Старик сам проехал в сад и в тени деревьев стал ждать Хильду. Ей не хотелось появляться слишком поспешно, но она не стала нарочито долго задерживаться, напоминая о своей победе. Хильда тщательно привела себя в порядок, стараясь забыть недавние переживания, принесшие немало неприятных минут, затем с видом молодой, уверенной в своих силах женщины, спустилась к человеку, олицетворявшему собой власть денег.

— Как понимаете, мадмуазель Майснер, мое появление здесь вызвано неким любопытством.

— Мне очень жаль, что вы сочли себя обязанным это сделать.

— Ну, хватит шуток. Я никогда не разыгрывал галантного кавалера. Это не мой стиль. Но мне не нравятся запутанные отношения, и я хочу добиться ясности.

— Я думала, что мой уход это подтверждает.

— Вы у меня на службе, и я не давал разрешения её покинуть.

— Оставим это. У меня нет к вам претензий, мистер Ричмонд.

— Я не могу сказать того же о себе. Надо признать, ваш уход причинил мне известные неудобства. Я могу потребовать возмещения ущерба. Что вы об этом думаете?

Хильда только улыбнулась и промолчала.

— С другой стороны, у меня сложилось о вас, как бы поточнее выразиться… некое мнение. Да, вот именно. И потому я здесь.

Ее улыбка стала шире, но глаза по прежнему говорили о том, что жизнь не раз обходилась с ней жестоко.

— Я хочу сделать вам предложение, мадмуазель Майснер.

— В чем оно состоит?