Марионетка Черного колдуна

Я еще до конца не осознала, что так привлекло мое внимание, но по позвоночнику уже пробежал холодок.

— Что Тени могут стать сильнее? Да, знаю, звучит нереалистично, но с другой стороны, мы слишком мало о них знаем. А эта теория на самом деле имеет смысл.

— Нет. Как ты назвал колдуна?

— А, ты об этом. Вычитал в древних рукописях. Его раньше так звали, представляешь. Леонхард. Потом, когда он начал из-за границы леса Тени и кайрингов насылать, люди исковеркали его имя. То ли не хотели, чтобы у него осталось хоть что-то от обычного человека, то ли просто страшные истории любили рассказывать, кто знает. В итоге лев сменился на тень*, и первая часть имени навсегда видоизменилась. Сердце так сильно билось о грудную клетку, что я ощущала каждый удар.

Перед глазами всплывали все те моменты, на которые я упорно закрывала глаза.

Зато стало понятно, почему книги в библиотеке были мне недоступны, и даже те, до которых я добралась, содержали отредактированную версию без имени колдуна.

— Ты уверен?

Жалкая попытка убежать от реальности.

— В чем? — не понял Курт.

— В том, что колдуна действительно звали Леонхард.

— Когда-то звали. Да, уверен.

— Понятно. Спасибо Курт. Ты мне очень помог. Извини, мне пора бежать.

— Но Лиса…

— Прости, я правда не могу долго здесь находиться. Пять минут — предел для меня.

— Ты придешь завтра?

— Я не знаю.

На этот раз я не стала затягивать прощания и дожидаться очередного признания от Курта.

У меня и без этого были поводы чувствовать себя отвратительно.

Например, осознание того, какой дурой я была все это время.*Leo — имя образовано от древневерхненемецких слов, означающее «лев»*Schatten (шаттен) — тень на немецком языке

Глава 13. Проблеск истины

Если так подумать, то количество ночей в этом замке, в которые я идеально высыпалась, можно было пересчитать по пальцам. И в основном эти случаи совпадали с моментами, когда я теряла сознание от потери крови или жизненной энергии.

Признаться, этой ночью я бы не отказалась от такого же вынужденного беспамятства. Сон был необходим, чтобы осознать все, но упорно не шел.

Утром я встала с тяжелой головой и еще более тяжелым сердцем. Очень хотелось думать, что я ошибаюсь. Я даже отчасти убедила себя в этом.

В самом начале у меня закрадывались мысли о чем-то подобном, но потом я получила опровержение своей теории и успокоилась.

Так может, я была права и сейчас просто накручиваю себя?

Спускаясь на кухню, я твердо решила вести себя как обычно и несколько дней лучше приглядеться к Леону.

Глупо, конечно. Если за два с лишним месяца я не смогла вычислить сходства между этим юношей с вечным беспорядком в белоснежных волосах и колдуном в черном балахоне, то что мне дадут два дня?

Здесь нужна была выдержка, которой я не обладала.

Я успокаивала себя как могла. Но не смогла сохранить лицо. Не тогда, когда он появился так внезапно.

— На меня чай заваришь?

Знакомый голос Леона, появившегося на кухне, заставил вздрогнуть и выронить кружку.

Звон разлетевшегося на кусочки фарфора отдавал чем-то зловещим и для меня прозвучал как взрыв.

Что я бы сделала в таком случае еще вчера?

Выругалась себе под нос, недовольно взглянула на парня, и начала бы собирать осколки.

Что я сделала в итоге?

Я даже не обратила внимания на разбитую кружку. Обернувшись, я уставилась на Леона круглыми и полными опаски глазами, затаив дыхание.

Он понял сразу. Еще в тот момент, когда я разбила кружку. Знал, что я знала.

И самое ужасное, я видела, как по его лицу расползается понимание. Как мимика меняется. Как из веселого и добродушного парня, который порой любит глупо пошутить, но при необходимости всегда защитит, он превращается в совершенно другого, незнакомого человека.

Человека ли?

— Шайс! — выругался он. — А я надеялся, у меня еще есть время. Кто проговорился?

Дыхание перехватило и, кажется, ненадолго даже остановилось сердце. Снова захотелось упасть в спасительный обморок.

А хуже всего, что он ждал ответа.

— П-простите.

Это единственное что я смогла выдавить перед тем, как сделала то, что нужно было сделать сразу — опустила глаза в пол.

Знакомый и привычный жест. Я делала так всегда, когда мама хотела закатить скандал. Так было безопаснее. Меньше шанса нарваться на пощечину.

— Ну что ты, милая.

Тихий голос обволакивал, скользил по комнате, как змея.

— Мы же столько времени шли к тому, чтобы ты перестала меня бояться. Неужели все было зря?

Я не видела, но слышала, как он приближается. Хотелось расплакаться и убежать. Третий раз за день я подумала о заманчивой перспективе обморока. Увы, ничего из этого мне не светило.

Колдун — а теперь я была полностью уверена, что это он, — подошел ко мне почти вплотную. Достаточно было сделать полшага, чтобы уткнуться в его грудь.

Двумя пальцами он обхватил мой подбородок, вынуждая поднять голову и посмотреть в его глаза.

Такой знакомый жест. Только раньше пальцы, которые делали так же, были затянуты в черную перчатку.

Глаза больше не были голубыми. В них то и дело мелькали фиолетовые всполохи.

Почему их не было раньше?

— Как ты узнала?