Марионетка для вампира (СИ)

Я глянула в окно. Вечерело, но светло будет еще целый час, потому склеп не будет казаться таким уж страшным. И если мне всего-то надо лечь в гроб, чтобы пан Ондржей получил желаемое и отпустил меня домой, я это сделаю с улыбкой.

— Хорошо, я согласна на эксперимент. Только позвольте сходить за курткой.

Барон окинул меня недовольным взглядом.

— В таком виде в гроб не ложатся. Экспериментировать, так до конца. Вживаться в роль, так в костюме. Вы же любите театр больше всего на свете, а, Вера?! Что у вас с лицом? To краснеете, то бледнеете. Как девочка, право слово! Вспомните, что вы взрослая женщина, профессионал своего дела… Бессердечное создание, для которого даже собственные творения — так, пустяки… Просто куклы на потеху толпе.

Я прикрыла глаза. Барона понесло не в ту степь. Ему вредно не спать. Надо попросить Карличека подсыпать в питье барона снотворное.

— Давайте вы не будете меня обсуждать, — уже тоже рычала я. — Вы меня не знаете.

— А я вас и не желаю знать!

Барон резко шагнул в мою сторону и протянул руку.

— Хватит жаться… Идемте скорее, а то всю решимость растеряете по дороге, пани вампирша.

Когда я не взяла протянутой руки, барон сжал губы и направился к двери размашистым шагом. Я поспешила за ним, обернувшись на пороге на глиняную голову покойной баронессы, но решила не извиняться ни перед ней, ни, тем более, перед живым бароном.

Эпизод 4.2

Первым делом барон задернул плотные портьеры, погрузив комнату в привычную тьму. Вторым — вытащил из-за шкафа ширму и отгородил угол. В третьих — достал из шкафа платье и протянул мне. Из белых кружев. Если бы не простота украшений, сошло бы за свадебное.

Барон указал на ширму, и я поняла, что одеваться придется в его присутствии. Тогда я захлопнула дверь мастерской, лишив нас последнего источника света. Ширму я нашла на ощупь, а потом так же на ощупь снимала с себя одежду. Особенно аккуратно свернула джинсы, чтобы ключ случайно не выпал из кармана.

Ширма с японской вышивкой полностью скрывала меня от барона. Будь здесь малость светлее, возможно, я бы и сумела отказаться от роли актрисы теневого театра, но сейчас никакое ночное зрение не поможет барону проникнуть за плотную ткань ширмы в поисках моего силуэта.

К платью прилагалась лента для волос и перчатки. Пришлось снять с волос резинку и надеть повязку. Волосы слишком длинные — напоминаю я скорее хиппи, чем девушку из первой четверти двадцатого века. Но вот она я — такая, какая есть!

Шаг за ширму и… Мне сделалось безумно холодно. Как невесты зимой бегают в одном платье — наверно, под адреналином.

Барон сидел в кресле, нога на ногу, со взглядом устремленным в темноту закрытого портьерой окна. Подглядывать за мной он не собирался. Дверь в коридор оказалась открытой, а я до этого и не заметила, что он поставил стопором тяжелую деревянную статуэтку. Видимо, не хотел напугать меня иллюзией недозволенной близости. Какая деликатность! Поистине аристократическая. После всех его рассказов про любимый бордель!

Милан не стал ждать, когда я окликну его. Медленно поднялся из кресла, отдернул портьеры и лишь тогда повернул ко мне голову. Я увидела себя в тусклом свете, идущем от окна. Кружева, пожалуй, слишком эротично обтягивали голое тело. Я стала переминаться с ноги на ногу. Босая. Боялась поставить сапогом зацепку на очередном платье Александры!

— Вера, вам оно очень к лицу, — выдал барон бесцветным голосом вынужденную фразу, на которую я нисколько не обиделась.

Вне всякого сомнения, он хотел сказать — что оно мне маловато. Вместо того, чтобы висеть, оно на меня липло. Но в бордель бы меня в нем взяли! Однако я туда не пойду!

Барон первым сделал шаг. Второй, третий… И протянул руку. Пришлось подать в ответ свою, затянутую теперь в тонкую кружевную перчатку, на которой отлично держалось кольцо. Из страха потерять бриллиант, я сжимала его в кулаке правой руки, пока управлялась с левой. Барон прикоснулся к камню пальцем и потом только взглянул мне в лицо.

— Вы ничего не хотите больше надеть?

Господи, голос Морозко! Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло, дедушка…

— Хочу, мне холодно, — ответила я как можно холоднее. — Можно я схожу за курткой?

— Я уже велел принести вам шубу.

Когда? Я не слышала приказа. Видимо, они с Карличеком общались языком жестов.

— И сапоги, — добавила я в затянувшуюся паузу.

— И сапоги… С чулками не будем возиться, верно?

Верно, верно… Я не стану задирать перед вами платье, даже если все себе там отморожу. Изверг вы, барон, вот вы кто!

Чего он проверяет вымораживанием меня, непонятно Или же думает, что все здесь морозоустойчивы, как и он сам? Нет, я не Репин, который спал на балконе даже зимой. Мне безумно холодно. Сейчас застучат зубы! Как у голодного волка!

Из темноты вынырнул карлик, под шубой похожий на неуклюжего медвежонка. Я улыбнулась, и злость отступила. А потом совсем стало хорошо, то есть тепло, когда барон накинул мне на плечи меха, и я поспешно вставила в рукава руки. Сказка! Карлик же присел у моих ног, пытаясь всунуть их в… черт возьми! В вязаные носки!