Марионетка для вампира

— Вера, нам было по семнадцать. У нас в голове нашлось место для всего, кроме здравого смысла. Мы взяли в секунданты садовника. Разошлись на десять шагов. Прицелились и… Бац… Материнский крик. Жена садовника была послана за ней. Брат с перепугу выстрелил. Я нет. Его пистолет оказался пустым. Я же руки не опустил. Я вдруг подумал, что сейчас убью его, назовусь его именем и получу его невесту. Зачем она была мне нужна, я не знал. Не развил мысль дальше. Не хватило времени. Мать еще бежала к нам. Брат не шелохнулся. Стоял на месте. От страха или из-за чести, кто знает. Я смотрел ему в глаза и понимал, что ненавижу его. Так сильно, как не могут ненавидеть люди. Но я выстрелил мимо. Куда сумел отвести окаменевшую руку, продолжая смотреть брату в глаза. Мать снова закричала. Я попал ей в плечо. Я чуть не убил ту, кого в действительности всю жизнь ревновал к брату. И тут случилось страшное. To, что я никогда не простил брату: он сказал, что я это он. Он, любимый сын, якобы выстрелил в нее, и у меня не хватило мужества открыть перед ней эту ложь. А она, наверное, от ужаса не поняла подмены до самой своей смерти. Лишь в последнюю секунду я вернул себе свое имя, и она меня прокляла. Вот и все. Больше я никого ни к кому не ревновал. Мать была единственной женщиной, чью любовь я желал и чью любовь я получил обманом, — барон шумно вздохнул. — Надеюсь, про любовь мы на этом закончим.

— А чужая невеста как же? — не сумела я удержаться от вопроса.

— Никак. Она осталась с братом. Научиться одинаково целоваться мы не могли. Ее обмануть у нас не получилось бы, да и к чему? Я еще больше возненавидел брата и уехал. Мать обвинила его в низости за то, что тот якобы увел чужую невесту. Они тоже были вынуждены уехать. За глупости судьба берет с нас еще большую плату, Вера, чем за серьезные ошибки.

— И потому вы уничтожили свое лицо?

— Нет. Не потому. Но я не хочу говорить об этом с тобой. Во всяком случае, не сейчас, Вера. Я так и не услышал от тебя "да", поэтому ты не имеешь никакого права знать обо мне все. Хотя я давал тебе шанс в купальне. Спроси ты меня про лицо тогда, я бы выдал все как на духу. А сейчас поздно.

Барон на секунду обернулся к окну.

— До полуночи еще три часа. Чем ты хочешь заняться, Вера? Здесь на сегодня с делами покончено.

Барон поднялся со стула. Я и не заметила, когда он успел расстегнуть жилетку…

— Не забудь вымыть руки.

Я поднялась, едва сдерживая в коленях дрожь, и прошла к раковине. Барон шел следом, почти наступая мне на пятки. Только бы не обернуться, только бы не обернуться…

Эпизод 4.9

Не знаю, насколько разными были поцелуи у братьев, но Милан повторял каждый раз все в точности до движения пальцев — и мне вдруг подумалось, что измени он хоть одну ноту, и этюд самостоятельно перерастет в большую пьесу, играть которую барон не смеет себе позволить из-за чужого кольца на моем пальце. Никогда не снимай кольцо — пан Ондржей, зная особенности характера барона Сметаны, напугал меня ценностью камня, чтобы не спугнуть сообщением о возможных домогательствах со стороны Милана. Да, да, так оно и есть…

Эта мысль не испугала, а скорее успокоила. Пан Ондржей далеко не пай-мальчик, и я всего лишь орудие в его игре, но он, как мог, позаботился о моей безопасности, назвав невестой Яна. Нельзя, нельзя было брать кольцо и соглашаться на всю эту музейную аферу, но сейчас нельзя кольцо снимать и соглашаться на другую — брачную, если у барона заклинило мозг и он не шутит. Два дня, осталось пережить всего каких-то два дня — и я заставлю пана Ондржея забрать меня отсюда.

— Ты играешь в карты? — спросил барон, подцепив мизинцем прилипшую к моим губам прядь.

Я выдохнула во второй раз. Кольцо работает, кольцо работает!

— В шахматы-то ты точно не играешь?

Я ухватилась за его слова, порадовавшись своему промедлению с кивком.

— Вы можете спокойно играть с паном Дракснием в шахматы, а я просто посижу рядом. Меня не надо развлекать.

Мы дошли до лестницы, и барон без напоминания стал спускаться первым, не протянув мне руки. Я смотрела ему в затылок, пытаясь проникнуть в мысли, но это, думается, сделать не под силу даже старому доктору, которым, пан Драксний, конечно же, не является — во всяком случае по диплому, но какое-то положительное влияние на барона старик явно оказывает.

А вот меня барон своим "тыканьем" подвесил на ниточке, словно марионетку. Когда он отчитывал меня в спальне и в купальне, это было признаком злости, если вообще не попыткой унизить. Но после кофе Милан больше ни разу не обратился ко мне на вы, хотя я не согласилась войти в его семью. Впрочем, о какой дистанции может идти речь, когда он пальцами пересчитал мне все ребра, а языком — все зубы. Главное, мне самой остаться с ним на "вы", потому что рука у барона увесистая, и за оскорбление он привык призывать к ответу, и я заранее знаю, в чьей руке окажется заряженный пистолет.