Марионетка. Отрежь меня! (СИ)

Да уж, устроил представление и сам теперь бешусь от ревности. Александров получил копии тех бумаг, а срастить факты не сложно — он уже знает о дочери. Мечтаю посмотреть на его выражение лица при встрече. Интересно, что скажет? Такая новость должна была ошарашить…

Я не использую жену, как она успела подумать, всего лишь хочу поставить на место папочку. Пусть видит: насколько сильно припозднился и повлиять уже ни на что не сможет. Снег — моя главная победа. Если итоги тендера он, скрипя зубами, прожует и примет, как есть, то на дочь ему точно не наплевать. Будет искать встречи и пытаться поговорить с ней… Не подпущу.

Хотя план неидеален… Снежана обиделась, ей нужны объяснения. Вот только новость об отце пока не уместна. Большего всего волнует здоровье, лишние переживания и впечатления — ни к чему.

— Ты должен это попробовать, — она предлагает брускетту с лососем. Кормит из своих рук.

— Вкусно, — соглашаюсь, вытирая губы салфеткой. — Не увлекалась бы, набьешь желудок всем подряд.

— Да… Знаю. Опять объемся, — Снег отставляет пустую тарелку в сторону. — А как быть? Если в течение дня кусок в горло не лезет… Причем тошнота одновременно граничит с острым желанием поесть — вот такое противоречие.

— Надеюсь, скоро пройдет, — обхватываю ее ладонь, и идем дальше. Пора поприветствовать собравшуюся публику.

— Врач советовала питаться дробно: часто, но мало. Не получается…

— Что угодно сделал, лишь бы тебе стало легче… из-за меня всё…

— Мы оба активно принимали участие, — моя девочка скромно улыбается и немного краснеет, как будто вспомнила сейчас наши страстные фееричные ночи.

Взглядом спускаюсь чуть ниже лица и вижу, как через драпировку ткани выделяются соски. И так избыток внимания в ее адрес раздражает, а тут вовсе — привлекательная пикантность, которую невозможно не заметить, поэтому все пялятся…

— Прикройся, — показываю на грудь. — Пошли в туалет. Срочно.

— Ой… — закрывается ладонями.

— Забыла про специальные наклейки, чтобы избежать подобных ситуаций? — даже я помню о таких мелочах, ведь бюстгальтера на ней нет, для этих целей стилист оставил наклейки на соски.

— Самир, прости, вылетело из головы… — прячется за меня, прижимаясь к плечу.

Доходим до туалетных комнат. Хорошо, что они индивидуальные. Закрываюсь.

— Повернись, — ставлю Снежану перед зеркалом, нахожу молнию платья и расстегиваю до уровня талии, обнажая грудь.

— Что ты хочешь? — растеряно смотрит на мое отражение в зеркале.

— Можно подложить бумажные полотенца, — поясняю, отрывая искомое.

— Думаешь, поможет? — она учащенно дышит, когда прикасаюсь к соскам, от чего они еще больше твердеют, превращаясь в упругие горошины.

— Снег… мы рискуем здесь застрять… — член в брюках напрягся в ответ, ощутив ее мгновенную реакцию.

— Тогда не трогай меня, сама попробую исправить, — забирает полотенца из моих рук и прикладывает к груди аккуратным слоем. — Застегни и посмотрим.

Возвращаю на место платье. Внимательно разглядываю.

— Кажется, помогло, — хотел провести пальцами и убедиться в надежности придуманной замены бюстгальтеру.

— Нет, — она не позволяет. Разворачивается лицом. — Снова торчать будут. Дай мне успокоиться, унять возбуждение.

— Мое присутствие тебя волнует… — сжимаю ее тонкую талию. Вопросительной интонации в голосе нет.

— Будто не знаешь… — мило улыбается, прикасается игриво пальчиками к лацканам пиджака. И тоже не спрашивает, а утверждает.

Между нами невероятное притяжение, не поддающееся никаким законам. Бывает же так: встречаешь человека, предназначенного судьбой и посланного тебе кем-то свыше.

— Самир? — она обнимает мое лицо ладонями. — Мы неприлично надолго застряли тут, пора выходить. Нас видело немало людей, не будем давать повода. Решат, что занимаемся сексом.

— А ты хотела бы? — спускаю руки на ее бедра, пробираюсь под платье, через вызывающий разрез.

— Ну-у-у… — произносит с придыханием, чуть раздвигая ноги, открываясь навстречу моим пальцам.

— На тебе нет трусиков… — теперь ясно, почему заигрывает со мной. Обхватываю подбородок: Снег смотрит вглубь меня. Глаза, словно омуты, темная завораживающая бездна… И откуда в ней эта чертовщинка? Нечто колдовское и манящее — взывающее к самой сути, трогающее душу за живое, разворачивающее внутри бурю эмоций…

— Выделялись некрасиво, пришлось избавиться… — отвечает, и хитро прищуривается. — Оставим приятное на потом?

— Девочка, ты личное наказание, — убираю руку из-под платья, пока не увлекся излишне. Это не самое подходящее место для уединений. И мы тут по важному делу.

— Почему наказание? — удивляется. Но я-то хороший смысл вложил в эту фразу.

— Когда сорвал с тебя маску в тот вечер, понял: пропал навсегда… Хотя, если честно, весь месяц боролся с собой, уговаривал себя, что не нужна мне и просто прихоть — не более.

— Не верится… твои слова… — она замолкла на полминуты. — А давай, как вернемся домой: будем болтать обо всем, обо всем? Я бы не отказалась услышать еще откровения.

— Тогда тоже допрошу с пристрастием… — уже мечтаю, каким образом и в каких позах это сделаю.

А сейчас пора… Акулы не дремлют…