Марионетки

– Успокойтесь. Пожалуйста, прошу вас, – сказал Андрей и прижал девушку к себе, обняв правой рукой за плечи. С минуту они простояли молча. Наконец, дрожь прекратилась, теперь Вера беззвучно плакала, спрятав голову у Андрея на груди. Трубецкой вспомнил фотографии, которые отснял покойный Алабама, и явственно увидел в темноте лицо девушки. «Тургеневская, – пришёл на ум давешний эпитет, – нежная и непорочная». Андрей внезапно почувствовал возбуждение и с удивлением осознал, что хочет девушку. Именно эту, незнакомую и в двух шагах от смерти. От её волос пахнуло мятой, и Трубецкой закрыл глаза. На секунду воображение унесло его на заросшую цветами поляну, и они лежали там, на траве, обнажённые, слившись в единое целое. Трубецкой тряхнул головой. «Пир во время чумы», – саркастически подумал он, приходя в себя. Мягко отстранив девушку, Андрей сделал шаг назад. Возбуждение ушло, поляна и цветы исчезли, остались лишь тёмный подвал, плачущая Вера, мёртвые Алабама с Лероем и двое убийц наверху. Трубецкой резко выдохнул и мрачно поздравил себя с возвращением в реальность.

– Вера, – спросил он тихо, – что давали тем людям, которые шли играть в казино?

– Таблетки. Какое сейчас это имеет значение?

– Не знаю, скорее всего, никакого. Таблетки изготавливал Геннадий Клейман?

– Да, он. Откуда вы это знаете?

– Как они выглядели?

– Обычные. Белые, без запаха. Как аспирин. У меня есть одна, хотите посмотреть?

– Что? У вас есть эта таблетка?

– Да. Геннадий Ильич обронил одну, я подобрала. Эти таблетки, они якобы приносят удачу. И я подумала, что может быть, однажды я…

– Что?! – прервал Трубецкой. – Вы хотели принять эту таблетку, Вера?

– Да, хотела.

– Слава создателю, что вы этого не сделали. Дайте её мне.

– Андрей, зачем вам?

– Не спрашивайте ничего. Просто дайте её мне. Безотлагательно, прошу вас, у нас совсем нет времени.

– Хорошо, я должна её поискать. Таблетка у меня в сумочке.

– Ради бога, ищите быстрее.

Через минуту Трубецкой стоял у запертой входной двери. Таблетка лежала у него на ладони.

«Им ни к чему тебя убивать, – трусливо сверлил висок внутренний голос. – Расскажешь им всё как есть, и тебя отпустят».

«Девушку всё равно убьют, – ответил своему второму „я“ Андрей. – Даже если меня не тронут, ей конец».

«Какое тебе до неё дело!? – взорвался внутренний голос. – Ты и не видел-то её ни разу. А тебе, даже если сейчас выкрутишься, конец наверняка».

Трубецкой намертво сдавил челюсти. Постоял секунд пять молча, потом сказал вслух:

– А пошёл ты. Слизняк, трусливая дрянь.

Он зажмурил глаза и закинул таблетку в рот. Выждал минуту и с размаху пнул ногой дверь.

– Так, всё готово, – с облегчением выдохнул Шарк. – Кажется, успели. Как там старый осёл?

– Одет, готов, – быстро ответил Поляк. – Руки у него ходили ходуном, голос срывался.

– Не бзди. Деньги – вот, документы в порядке. Те, что на нас наехали – не копы, так что время есть. Когда до нас докопаются, мы будем уже далеко. С девкой осталось разобраться, можешь трахнуть её напоследок, только по-быстрому. И с этим задохликом, если очухался, тоже. Он может…

Шарка прервал громкий стук, донёсшийся из подвала.

– Похоже, таки очухался, – сказал Поляк. – Пойду, гляну. Дай перо.

Шарк протянул заточку. Вооружившись ей, Поляк сбежал по подвальной лестнице. – Хорош шуметь, – гаркнул он и отпер входную дверь. – Выходи.

Страшный прямой в лицо отбросил Поляка назад, мгновение спустя он грузно рухнул на ступени. Ещё через секунду вырвавшийся из подвала «задохлик» прыгнул на него, подмял под себя и сложенными в замок руками ударил наотмашь по горлу. Поляк захрипел, кровь хлынула у него изо рта. Кулаки разжались, заточка коротко звякнула о ступени. Подхватив её, Трубецкой оттолкнулся от тела Поляка и, перепрыгивая через три ступеньки, понёсся наверх.

Шарк на долю секунды опешил. Субтильный красавчик, задохлик, бледная немощь появился в дверях и ринулся к нему. Однако в следующий момент обычное хладнокровие вернулось к Шарку. Он выдернул из кармана пистолет, вскинул его и рванул спусковой крючок. Но выстрела не последовало, вместо него раздался щелчок. Шарк ещё успел понять, что произошла осечка, и это оказалось последним, что он понял.

Трубецкой на бегу метнул заточку. Она вошла Шарку в левую глазницу и отняла у него жизнь.

– Вера, у вас есть десять минут, не больше, – тяжело дыша, проговорил Андрей. – Вы водите машину?

– Вожу. С грехом пополам.

– Слушайте меня внимательно и не задавайте вопросов. Сейчас вы свяжете мне руки.

– Боже мой, зачем?

– Не перебивайте. Повторяю, вы свяжете мне руки, так крепко, как сумеете. Потом мы с вами выйдем на улицу, к машине. Вы откроете багажник, поможете мне залезть вовнутрь. Тогда свяжете мне ноги. Сядете за руль и поедете, куда глаза глядят. Когда отъедете достаточно далеко, позвоните по этому телефону, спросите Стэнли Гриввза. Он вам скажет, что делать дальше. Да, и вот этот чемоданчик не забудьте. Там деньги, много денег, они теперь ваши.

– Да что такое вы говорите, Андрей? Какие деньги, зачем, почему мои?