Марита: Женское счастье

Несмотря на то, что я до последнего не верила, что он исчезнет, жених действительно поклонился и покинул комнату. Я тяжело вздохнула, дотронулась пальцами опухших губ и зарылась в подушки и одеяла с глубоким болезненным стоном. За что жизнь надо мной так потешается?

Я спала со слезами на глазах, причиной тому стала вновь высокая температура и ночной бред. В какой-то момент мне казалось, что я буквально оглушаю дом стонами, но была перед собой бессильна. Я не могла даже открыть глаз, не то чтобы подняться за лекарством. В тот миг, когда мне казалось, что я умираю, я услышала стук собственной двери. Свет от ночника пронзил меня вспышкой через закрытые веки, и я снова начала стонать и даже всхлипывать. В этот момент на мой лоб легла ладонь, подарив некое успокоение, мгновение, но это мгновение казалось очень нужным сейчас.

- Госпожа Фелиция. – Громко позвал мужской голос, разрывая мои ушные перепонки. – Госпожа Фелиция. – Ещё громче.

Спустя какое-то время я сквозь дикую головную боль услышала шаги и мамин возмущённый голос.

- Что случилось? Что вы тут делаете, да ещё в таком виде?

- Да какая разница? Несите свои лекарства, ваша дочь горит.

Потом моего лба коснулась мокрая холодная ткань. Свет стал более приглушённым, рядом стоящие люди перешли на шёпот. Я слышала шуршание, постукивание стекла.

- Вот эту, дайте ей, должно помочь. – Различить, кому принадлежит фраза, я не смогла.

Я почувствовала прикосновение склянки к губам, а затем в рот влилась противная вяжущая жидкость. Захотелось выплюнуть, но рот больно зажали, и пришлось глотать, чтобы не захлебнуться. Затем вновь шёпот.

- Вы знаете, где кухня? Хорошо. Там молоко и мёд, вы сразу найдёте. Чтобы разжечь огонь, найдёте спички на столе, подогрейте, а я пока разотру её согревающей мазью.

- Хорошо.

И вновь я стонала, пока мне растирали грудь и спину колющей и обжигающей мазью. Я успела провалиться из бреда в дрёму, когда услышала тихий стук и чуть громкое «Войдите». Сладкое молоко лилось по губам, немного обжигало язык, и так приятно согревало всё внутри и смягчало горло. Проглотив последнюю каплю, меня тут же унесло в крепкий сон. Вообще молоко с мёдом, моё любимое лекарство, но мама давала его только после совершения прочих целебных процедур. Уверяла, что это не лекарство, а просто способ ускорить процесс лечения и расслабить меня.

Открыв глаза, я оказалась в тёмной комнате. Облегчённо вздохнула, поняв, всё хорошо, это моя обитель, просто плотно закрыты шторы. А вот сюрприз, который я увидела, переворачиваясь на бок, ни капли меня не порадовал. Рядом с кроватью, в перетащенном из угла кресле, спал не кто-то, а полуголый Дерек. Как полуголый? А вот так, в одних штанах, а на плечах его покоился мой любимый пледик. Вот вам и вопросик, стирка поможет или сразу выбросить? А затем я вспомнила руку на лбу, перешёптывание и молоко с мёдом, и поняла, более ни к кому в этом доме, мама на вы не обращается.

Я привстала на локте, кровать предательски скрипнула, и жених встрепенулся, сонно распахнул глаза, под которыми были заметны мешки усталости, и внимательно посмотрел на меня.

- Как себя чувствуешь?

Моя челюсть упала, а глаза широко раскрылись, что-что, а такого я услышать не ожидала. И вообще видеть его здесь тем более не ожидала. Но лицо Дерека не искажала привычная надменность, ехидство или что-то подобное, а лёгкое волнение, оно было искренним. Издать какой либо звук, я смогла лишь после того, как он ещё раз повторил вопрос, правда громче, нетерпеливее и злее.

- Что вы тут делаете? – Обескуражено прошептала я.

- Как ты себя чувствуешь? – Третий раз спросил он, уже трясясь от злости. Я не отставала, задала свой вопрос повторно, на что и получила ответ. – Ты стонала, звала на помощь, а я рядом проходил.

- Я же сказала вам не пересекать порог моей комнаты. – Всё тем же шёпотом продолжала я зверствовать.

- Могла бы и спасибо сказать, так всю ночь и мучилась, если бы я мать твою не позвал, и если бы полотенца всю ночь не менял.

Я ощупала руками волосы, чёлка была растрёпанной и мокрой, значит, не врёт. Но от неприязненной лжи меня это не смогло остановить.

- Спасибо, конечно, но если ещё раз услышите мои мольбы о помощи, знайте, это я кого-нибудь прошу разрушить нашу помолвку.

Рык, в пору проснуться всему дому. Затем он вскочил, тяжёлое кресло рывком полетело в сторону, прозвучал оглушительный грохот. Как и вчера, его руки упирались о мой матрас, а он теперь нависал сверху, взгляд прожигал насквозь, а зубы, казалось, вот-вот заскрипят от злости.

- Я сидел над тобой всю ночь, а ты смеешь мне дерзить?

- Вы. – Поправила я.

- Ах да, ваши наивные приличия, леди Марита, как я мог о них забыть, а главное когда? Наверное, тогда, когда вливал в ваше горло молоко с мёдом. Нужно было разогреть его сильнее, чтобы оно сожгло ваш наглый язык.

- Тогда начните с вашего языка, господин Дерек. Ведь вы первый начали меня оскорблять. Я, Марита Грэй, и запомните, я не забываю обид.